Лия Кирсанова и диадема четырёх стихий

Лыгина Евгения Владимировна

Грош услышал шорох, и со всего маха вогнал секиру в землю. Буквально в нескольких сантиметрах от меня была та самая секира. Глаза мои округлились от ужаса. А ведь на месте во-о-н той веточки могла оказаться я! Ой, аж нехорошо стало!

– Ктоть здеся?! – прогремел Грош.

Я притихла. Во второй раз он может не промахнуться! Не услышав ответа, Грош взвалил секиру себе на плечо и пошёл дальше. Я стёрла рукой пот со лба. Ещё тише я перебралась через мост. На камнях сидели русалки. Они о чём-то

разговаривали, смеялись.

М-да, после полуночи лес ещё мрачнее становится! Далеко от выхода из лесу я не отходила. Потеряться в Келесельском лесу неохота.

Полный мешок трав! Я сегодня в ударе! Но мой успех состоял в том, что я нашла Болотный мох. Обычно его можно найти в болотистых местах и на берегах рек, а тут… мох я взяла.

Послышалось рычание. Я осторожно встала с колен. Осторожно обернувшись, я увидела в темноте янтарные глаза. От страха я чуть не выронила серп. Так Лилечка, спокойнее! Главное не показывать, что ты боишься! Над моей головой пролетел филин. Вот чьи глаза меня напугали!

– Ух! – выдохнула я.

Филин сел на ветку дерева. Отряхнув колени, я засобиралась в Академию. Эхом пронёсся голос по лесу с моим именем. Я насторожилась. Снова эхо. Сафирит засиял жёлтым свечением.

– Ни к чему всё это, – прозвучал голос.

Он звучал нежно, звал к себе… Казалось голос можно потрогать. Хоть страх и застилал мне глаза, но всё же я старалась сохранять спокойствие. Я так никого и не увидела. Но мне очень не понравился голос.

– Не стоит убегать. От меня невозможно убежать…

Голос удалялся и я вместе с ним…

* * *

– Так, бессовестный студент! Кто будеть мне помогаит? – поинтересовался профессор Долиани.

Варун поднял руку. Сидел он за мной. От моего проклятия сворачивалось зелье. Оно должно кипеть, бурлить! А вместо этого становилось холодным, и взрывалось. В аудитории находились те, кто прогулял занятия у Долиани. Варун просто так пришёл. Как же! Он же скончается от сердечного приступа, если пропустит занятие! Не важно какое…

– Найн Варун! Моя видеть, что ты работать, но мне нужен другой студент!

– Профессор Долиани! В классе никто не хочет демонстрировать свои знания!

– Найдём! О! Студент Колечкин, продемонстрируйте нам ваш чудный зелий!

Студент Колечкин был не рад, что его спросили. Долиани и не думал переключаться на другого студента. Если он кого-то вызвал, то будет мучить до последнего…

– А… э… ну… Зелье твёрдости может превратить бумагу в лист железа, – неуверенно отозвался Колечкин.

– И всё?

Юноша еле заметно кивнул.

– Какие свойства приобретает предмет?

– Ну: твёрдость, гладкость, блеск…

–

Что так неуверенно? Это же не экзамен! Да и на экзамен вы должен отвечать чётко, ясно, понятно! Кирсанофф! Не нид делать вид, что у вас по непонятным причинам замерзать зелий!

Я давно усвоила, что с Долиани спорить бесполезно. Лучше промолчать.

– Угу. Везде, где она проходит, остаётся ледяная дорожка. Всё замерзает! – пожаловался кто-то кому-то.

– Тишина! Кирсанофф ваш очередь!

Влипла! И как я буду показывать своё зелье, когда у него температура колеблется? В основном в отрицательную сторону. Долиани подошёл поближе, чтобы лучше разглядеть моё творенье. В его руках появился черпак.

– Э… профессор! Лучше не стоит этого делать, – забеспокоилась я.

Имею печальный опыт. Буквально вчера я пыталась помешать зелье, но, увы… Черпак разорвало на несколько частей. Повезло, что зелье осталось не тронутым.

– Оп-па! Кирсаниха беспокоится! – обронил умняшка Варун.

Я промолчала. Профессор Долиани с умным видом окунул черпак в моё зелье. Предвидя последствия, я нырнула под парту. Хлопок. Брызги в разные стороны.

– КИРСАНОФФ! – взревел Долиани.

– Сейчас кто-то огребёт! – раздался с задней парты девичий голос.

Я осторожно выглянула из-под парты. Профессор Долиани был залит зельем с головы до пят.

– Да, профессор Долиани? – откликнулась я.

Преподаватель по зелья был в ярости. Ещё бы! Его ещё покрывала корка льда! Да, проклятие Ледяных ветров производит побочный эффект. А вчера я выяснила, что при испуге, проклятие морозит всё и всех в радиусе пяти метров…

– Вы самый не воспитанный студент!

Согласна. Моим воспитанием особо-то и не занимались. Всё внимание Ларины уделяли Эвелине.

– Посмотреть, что ви наделаль?!

Я огляделась. Аудитория была заляпана зельем, успевшим покрыться коркой льда. Вроде ничего страшного…

– Студент Кирсанофф! Придёте завтра с десятью домашними заданиями! И только попробовать что-то не сделайт! Во-о-н!

Меня как ветром сдуло. А ведь я просила не совать черпак в котёл! Хотела как лучше, а получилось как всегда… Однако настроение у меня не ухудшилось.

– Студентка Кирсанова! На месте стоять! – гневно пронёсся по коридору голос Устина.

Завуч Амарансеса был не в духе. Наверно, Киницава его всю ночь напролёт доставала.

– Была б моя воля – проклял бы! Топай за мной!

Я поёжилась. Находиться рядом с Устином удовольствие ещё то! Опыт учит, что интересоваться у Устина: куда, зачем и почему мы идём – пустая трата времени. Он всё равно ничего не скажет.

– Не могу поверить! Меня послали разыскивать студента! – ворчал завуч. – Это так унизительно!