Лодка за краем мира
Шрифт:
– Сюда, обходи слева, там снег глубокий провалишься! – сквозь порыв студеного ветра прокричал мичман.
Макс вцепился руками в веревку и, оступаясь, стал карабкаться дальше по каменной круче, заметенной поземкой. Примерзшие рукавицы не разгибались, проскальзывали по заиндевевшим связкам каната. На высоком уступе у валуна маячила приземистая фигура Озда, которому что-то выговаривал недовольный Андреас, одновременно натягивая фал, по которому один за другим заползали
– Вот, тут это, тут, – доказывал Озд. – Дороги дальше нет.
– Да где тут? Валуны одни – ни пещерки, ни ложбинки, один чертов ветер. Сдует нас, как крошки со стола. Куда завел?! – негодовал егерь.
– Озд не ошибся, Озд правильно дорогу шел, привел. Барон идет, тогда Озд покажет. Большая камень слушает Озда, шаман дал заклятие, камень услышит и уйдет.
Макс вполуха слушал перебранку, переступая непослушными окоченевшими ногами, ухватывая из ветра тяжелый воздух, оседающий кокошником инея на меховой ушанке.
Вот ругаются – что ругаются? Толку нет, померзнем тут все. Уже и так обмерзли. Назад не спустишься – ветер. Все это выдумки дикарей, и нет никакой базы тут. И Эмме все это привиделось. И шаман, тоже привиделся? – он задумался. – Может, и не привиделся, но глупо. Можно было остаться на побережье, где-нибудь в Сионау. Там сейчас утликанцы – но какая для него-то разница? Может быть, и не будет никаких супербомб – ведь он же видел, как изменилась ветка времени. А теперь – так жаль, в этой ледяной ловушке…, – он поскользнулся на гладком выступе и упал на колено, – Черт… а ведь он же изменил время – и что теперь будет с Землей, с его друзьями? Может, он та бабочка из рассказа Рея Бредбери, прочитанного в юности? Бабочка, гибель или жизнь которой может вызвать изменение в далеком будущем, в его собственном будущем. И какие изменения? – ему стало жарко от неожиданной мысли.
К чему приведет их предприятие, если они все-таки найдут базу и заберутся внутрь, разрушат Мельницу, убьют Адано и его ящеров? Что станет с Землей? Останется ли она прежней в своем непостижимо далеком будущем? Ведь История может повернуться совсем по-иному, сдвинуть цивилизацию в другом направлении, и это значит…значит, что прежней Земли может и не существовать в этой исторической реальности. И не будет уже ничего и никого, что было родным, естественным и таким понятным. Его снова кинуло в холод, руки заиндевели.
– Макс, не стойте, что Вы как памятник на площади! – в плечо чувствительно толкнули.
– Иду, иду! Простите, мичман, я просто задумался… о разном.
– Задумался…задумался, – ворчали сзади, – Взбираться нужно, а не думать.
Андреас подхватил его за плечи и, словно исполинский силач, затащил на уступ, поставив рядом с Оздом. Кочевник растянул губы в широкой улыбке и сказал:
– Оуу, Макс ходит по воздуху, – потом посерьезнел и добавил, – Великий Шаман, знающий тайны тех, кто живет за краем мира, сказал, что Макс отвяжет лодку на той стороне камня. Шаман наказывал смотреть за Максом, Озд сберег, привел к Большому Камню, – кочевник опять лучезарно улыбнулся, как улыбаются обычно маленьким детям.
– Озд, Озд! – крикнул егерь, – Не прячься, ступай сюда.
Озд крякнул, одобрительно потрепал Макса по шапке и, обойдя многотонный валун, вышел к сгрудившимся подле него путешественникам.
– Отойдите на край, – велел он, отодвигая локтем мощный торс барона.
– Чуть назад, отходим, – скомандовал капитан, – Всем осторожнее, тут скользко. Хватайтесь за фал крепко.
Лицо кочевника посерьезнело, он положил руку на валун, как на спину спящего исполинского кита, погладил, что-то нашептывая. Потом обошел камень вокруг, напевая и притоптывая в странном ритме, и заговорил на гортанном наречии с камнем, как с заснувшим живым существом.
– Вот чертовщина, – тихо заговорил Берроуз, – Если это окажется правдой, я съем свою рукавицу. Бабушкины сказки, да и только!
Макс замялся, вжимая голову в плечи. Не зная, что сказать, чтобы скоротать время, подтянул ослабевший ремень. Ветер немного притих, друзья замолкли, наблюдая за пассами и перетопами кочевника. Озд все ходил и ходил туда и обратно, они уже устали ждать и начали посматривать по сторонам, не заметив, как полог снега на спине валуна задрожал, ниспадая тонкими песчаными струйками, уносимыми ветром в сторону.
Кочевник уперся руками в крутой борт валуна, будто толкая непокорный гранит. Камень содрогнулся еще раз, чуть сдвинулся, повинуясь слабой силе, потом пополз, сбрасывая снег, со скрипом, медленно отодвигаясь в сторону.
– Уххх! – вырвалось невольно. Мичман выбежал вперед, не в силах поверить своим глазам, стал ощупывать многотонную глыбу. – Как?! – пораженный закричал он, вытаращив глаза на умиротворенно улыбающегося Озда.
– Озд знал слово, Озд сказал камню. Камень услышал и ушел, – ответил кочевник, потирая руки, потом добавил, – Туда, за камень – ваша дорога. Но нельзя ждать долго, камень полежит-полежит и вернется сам на старое место. Так сказал шаман.
– Капитан, у Вас есть фонарь? В моем, похоже, совсем с мороза сели батареи – спросил мичман, ощупывая жерло хода, – У Вас должна быть карбидная лампа.
– Сейчас отыщем, – капитан сбросил тяжелый мешок со спины и стал выкладывать поклажу, – Вот она, нашел! Сейчас посмотрим, что там.
Они столпились кружком, молча ожидая, пока лампу зажгли, и Стени, взяв железное кольцо рукояти зашел первый в широкий туннель, скрытый за изгибом валуна.
– Капитан! Этого не может быть! Тут стены – зеркала, только кривые, – закричал он, – Смотрите же!
Егерь и Берроуз опасливо вошли следом. Графитовое жерло туннеля отливало идеально полированной зеркальной поверхностью.
– Рогатая морская черепаха! Из чего это сделано?! Я никогда такого не видел, – не прекращал изумляться мичман, – Это как сталь, только бархатистая – почти как живая кожа! Но капитан, откуда? Это же просто туннель в скале.
– Стени, перестаньте голосить, – оборвал его Берроуз, – Оставьте свои удивления. Вдруг нас могут услышать.
– Простите, кэп, я буду нем как краб, – шепнул Стени в ответ и, осмелев, добавил, – Однако удивительно, разорви меня рогатая морская черепаха.