Лодыгин
Шрифт:
…Обгоняя крейсер, на котором не спеша возвращался на родину Хотинский, в Россию неслись вести о новом «изобретении американского изобретателя — лампе накаливания». Прошлые эдисоновские работы — фонограф и усовершенствования в телеграфе — уже были широко разрекламированы мировой прессой.
Похоже, на Ахилла Матвеевича лавиной обрушились обвинения и упреки в пусть непреднамеренном, но предательстве. И он, казалось бы, только что ободренный наградой и привеченный начальством, вдруг уходит в отставку, работает недолго по освещению Литейного моста, потом на заводе Яблочкова. Занимается пропагандой электротехники. Литейный (императора Александра III) мост, при ремонте которого когда-то водолазам светили лампы накаливания Лодыгина, освещался в это время свечой Яблочкова.
Яблочков
…Рождения того самого холерного года — 1847-го, что и Лодыгин, Яблочков получил домашнее воспитание в семье оскудевших после реформы 1861 года дворян. — в селе Сапожок Сердобского уезда Саратовской губернии. Как и Лодыгин, изобретать начал в детстве, но не летающую машину, а счетчик, на картонном циферблате которого указывалось число оборотов, сделанное колесом телеги. Умножая это число на длину окружности колеса, мальчик получал пройденное телегой расстояние. А еще он изобрел угломерное приспособление для землемерных работ, которым пользовались крестьяне его села для обмера межей, — чтобы не было споров, часто приводящих к кровопролитию. Яблочков учился в Саратовской гимназии, где несколько лет до того преподавал Николай Гаврилович Чернышевский. После учился в частном пансионе Петербурга, содержателем которого был музыкант и инженер Цезарь Антонович Кюи, член «Могучей кучки» композиторов, с которым Яблочков очень дружил. Специальное образование он получил в Военно-инженерном училище, в котором преподавали известные ученые: Якоби — изобретатель гальванопластики и электродвигателя, носящего его имя; математик Остроградский и видные профессора Инженерно-артиллерийской академии и Технологического института — те же, лекции которых слушал и Лодыгин чуть позже.
Служил Яблочков в саперном батальоне Киева, но быстро разочаровался в службе, ушел в отставку. Отсутствие средств к жизни заставило поступить в Техническое гальваническое заведение в Петербурге.
Выросло оно на базе гальванической команды, созданной талантливым инженером, ученым и изобретателем П. Л. Шиллингом, что первым начал взрывать мины электрическим током и изобрел электромагнитный телеграф. Читал здесь лекции ученик академика Ленца, известный по участию в судьбе Лодыгина, Федор Фомич Петрушевский. После такой интересной учебы служба в саперном батальоне Киевской крепости разочаровала — не было свободы для творчества, к которому столь влекло изобретателя. В 1872 году он уходит в отставку и поселяется в Москве, где водит знакомство с известными электротехниками — Алексеем Сергеевичем Владимирским и Владимиром Николаевичем Чиколевым, позже пытавшимися разработать в Москве лампы накаливания Лодыгина; со знаменитым русским физиком Александром Григорьевичем Столетовым, который как раз в это время впервые начал исследовательские работы по физике в Московском университете, оборудовав лабораторию.
В Москве работало тогда Отделение физических наук и Комиссия по прикладной физике, здесь Столетов и Чиколев начинали создавать Политехнический музей на базе впервые прошедшей в России политехнической выставки.
На заседаниях Отделения и Комиссии читались доклады, лекции об успехах науки и техники, сюда наезжал Лодыгин: Яблочков в 1872–1873 годах ставил опыты с его лампами.
Но эти исследования подсказали ему идею каолиновой лампы — две металлические пружины, присоединенные к зажимам источника тока, между ними — каолиновая (глиняная) пластинка. Парижская академия наук сделала о ней сообщение, применяли ее в Кронштадте, но дальше дело не пошло. И только когда Нернст выпустил подобную лампу (с цоколем), вспомнили о каолиновой лампе Яблочкова.
…Он многое изобретает за эти годы: самопишущий телеграфный аппарат, сигнальное устройство, дававшее знать кочегару паровоза, какая температура в вагонах; подогревательную керосиновую лампу, в которой вместо фитиля служил песок, пропитанный керосином. Несостоятельность дугового электрического освещения он понял при первом же опыте: на паровозе, который увозил царский поезд в Крым, Яблочков поставил дуговой фонарь с регулятором и две долгие вьюжные ночи провел
Уже в Париже, в 1875 году, Яблочков придумал дуговую лампу новой конструкции, которая стала известна под его именем — свеча Яблочкова.
Дуговые лампы до Яблочкова — это два угольных стержня, направленных навстречу друг другу, между которыми при прохождении тока вспыхивала дуга. Стержни сгорали, отдаляясь друг от друга, а дуга слабела. Свеча же Яблочкова — два стержня, параллельных друг другу, меж которыми проложена изоляция — каолин (глина). Горели угли в пару каолина. Хватало их лишь на полтора часа, а там нужно было заменять свечу. Но Яблочков вскоре предложил поместить четыре свечи на одном подсвечнике, и такой светильник горел шесть часов — целый вечер.
В 1876 году в Лондоне на выставке точных и физических приборов свеча имела огромный успех. Газеты разнесли весть об искусственном солнце по всему миру.
Яблочков проживал тогда в Париже, работая в мастерской механика-конструктора Бреге (помните строчки из «Онегина»: «Пока недремлющий Брегет не прозвонит ему обед…»). Ф. Ф. Петрушевский, побывавший на лондонской выставке, сделал доклад в РТО, в котором рассказал и о свече, и о всей новой системе электроосвещения, предрекая ей большое будущее хотя бы потому, что она, как и система Лодыгина, решает проблему «дробления света», правда другим путем. Кстати, работала свеча на презираемом тогда электротехниками мира переменном токе, пробудив к нему интерес.
Прихотливая слава воссияла над Яблочковым — улицы, магазины, театры Парижа, Лондона и других городов мира освещал этот «русский свет» — так его назвали газетчики, так распорядился писать на свечах и Яблочков.
«Из Парижа электрическое освещение распространилось по всему миру, дойдя до дворца шаха персидского и короля Камбоджи», — писал сам Яблочков. Даже в кают-компании жюль-верновского «Наутилуса» тоже «горел» русский свет.
На Всемирной выставке 1878 года в Париже (это в то самое время, когда ограбленные Лодыгин и Кривенко добирались до Петербурга из Туапсе, а Товарищество Лодыгин и К° приказало долго жить, скомпрометировав саму идею лампы накаливания) сенсацией стала свеча Яблочкова. Помня лодыгинские лампы, демонстрируемые в Париже Дидрихсоном, Коном и Сущовым, газетчики писали: «Свет приходит к нам с Севера». Великий князь Константин Николаевич, когда-то принявший участие в судьбе Лодыгина, удивлялся, что Яблочков освещает своим светом заграницу, а не родину, и обещал в случае возвращения изобретателя в Россию свою поддержку. Композитор и директор Московской консерватории Антон Рубинштейн сулил найти богатых компаньонов-банкиров…
И Яблочков, в ореоле славы, решил вернуться в Россию. Заработанными на изобретении деньгами он оплатил векселя кредиторам в Москве — через Германа Лопатина — и, памятуя посулы великого князя и Рубинштейна, отправился на родину.
С рождением в Петербурге фирмы «Яблочков-изобретатель и К°», акционерами которой стали многие капиталисты, Яблочков ступил на тот же скользкий путь, который привел несколько лет назад к катастрофе лампу накаливания Лодыгина.
В. Н. Чиколев пишет: «…Помню этот приезд Павла Николаевича с репутацией миллионера и всемирной известности. Он поселился в роскошных апартаментах «Европейской гостиницы», и кто только не бывал у него — светлости, сиятельства, высокопревосходительства, без числа городские головы. Но всего внимательнее, дружелюбнее относился Яблочков к бедным труженикам, техникам и к своим старым товарищам — друзьям бедности».
Побывавший на заводе Яблочкова на Обводном канале корреспондент «Нового времени» заметил с удивлением, что здесь «все соперники г. Яблочкова по электрическому освещению, как, например, гг. Чиколев и Лодыгин, а также лица, известные своими занятиями по электротехнике, состоят техниками… Сотрудничество умов лыгоднее человечеству, нежели соперничество».
Действительно, странное положение — завод выпускает свечи Яблочкова и многие изобретенные им аппараты — трансформаторы, конденсаторы, динамо-машины, а рядом Лодыгин колдует над лампой накаливания — явной соперницей «свечи», а Чиколев — над своими дифференциальными лампами с автоматическим регулятором, которые позже сослужат добрую службу в маяках и прожекторах.