Логическая история цивилизации на Земле. Дополнительные доказательства моей теории (Часть 1)
Шрифт:
Человек за время своей эволюции накопил в себе генов, отвечающих за разные наследственные «дела», всего лишь в два с небольшим раза больше, чем обыкновенный «дождевой» червяк. У червяка, кстати, 11 тысяч генов. И если мы задумаемся, на фига же ему их столько при такой — то его примитивной жизни, то можно сделать вывод, что подавляющее их большинство «спит», никак себя не проявляя в потомствах, ибо червяки пока что не научились, например, летать и сочинять стихи. Потому, что им это было пока незачем, окружающая среда их это делать не заставляла, и естественный отбор не оставлял жить и оставлять в потомстве только червяков — поэтов. Но само многообразие спящих генов есть предпосылка, что сам черт червякам не страшен, для любого катаклизма
Вторично обращаю внимание, что у нас с вами всего в два раза больше генов, так что не очень о себе воображайте, «уникальные творцы природы». Жизнь ваша, куда как разнообразнее. Но не думаю, чтобы все ваши гены были в непосредственном действии. Подавляющая их часть тоже сидит в вас пока без дела и ждет своего часа. Поэтому не надо беспокоиться, что человечество вымрет как мамонты. Мамонты, как известно, вымерли только в Восточной Сибири, и я не сомневаюсь, что это произошло в катаклизме типа Тунгусского метеорита. Для нас это означает, что все мы на Земле помрем, если, например, внезапно потухнет Солнце.
Теперь о том, что без довольно крупного, катастрофического изменения окружающей среды действующие, активные гены действуют, а спящие — спят, им незачем так рано вставать. Вот, например, если эскимоса привезти на экватор, то самое главное, чтобы он там не сразу помер от жары, а дал потомство, притом достаточно намучившись от беспрерывного желания пить воду. Чтобы потомство его меньше хотело попусту пить. Через три — четыре поколения потомки эскимоса не только будут стойко переносить жару, но даже и кожа их почернеет как у африканцев. Но это тоже — быстрый катаклизм, так сказать, катаклизм радикальный. А мне нужен катаклизм медленный, неуклонный, такой как от постепенного накопления углекислоты в атмосфере от наших миллионов печек, сжигающих многие сотни миллионов тонн дров, угля, газа и нефти. Про Киотский протокол помните?
Быстрый взрывной катаклизм затрагивает только часть популяции, и обратимость популяции высока. Тягучий катаклизм, веками, обращает всю популяцию в новое, устойчивое состояние. Поэтому для обращения популяции в более новое, в ранее небывалое состояние, потребуются тоже — века. Именно поэтому чудь белоглазая устойчиво «не знала оружия». Кстати, все северные народы, живущие рассеянно, а равно кочевые народы в средней полосе (например, казахи) до сих пор отличаются миролюбивостью. О них тоже можно сказать, даже сегодня, что они «не знают оружия». Или вы что — либо знаете о войнах якутов или казахов? кроме того, что через них как сквозь сито то и дело накатывались волны гипотетических завоевателей, причем «гипотезы» эти не стоят выеденного яйца.
Пора переходить к северным кавказцам и чеченцам в особенности. Неимоверная скученность племен и народов, произошедшая на мой взгляд из — за очередного всемирного потопа и удобства спрятаться в горах от нежелательных пришельцев (подробности в других моих работах), заставляла их вечно конфликтовать между собой. Именно поэтому каждому мужчине, достигшему десяти лет от роду, вешали на пояс кинжал. Кинжал же, сам по себе, — вещь генетически мутационная. Он так и просит владельца «обагрить» его кровью. Не будь очередной мутации из — за этого «обагрить», северокавказских народов вообще бы не было ныне на свете, из — за так называемой кровной мести.
И тут начал действовать новый ген, сдерживающий руку с кинжалом. Я много раз замечал, что кавказца далеко не сразу можно вывести из равновесия, хотя и явно видно его недовольство словами или поступками, например, собеседника. Кавказец терпит и ждет, совершая над собой огромное усилие сдерживания, когда перед ним извинятся или прекратят его, например, обижать словами или действием. И если он не видит, не чувствует снижения напряжения, он мгновенно выхватывает
Два только что упомянутых северокавказских «гена» мне потребовались только для того, чтобы яснее представить «ген незнания оружия» белоглазой чудью. Среднестатистический относительно древний кавказец носит в себе ген убийства человека, иначе бы он не носил кинжал почти с рождения. Но этот ген имеет ограничение упомянутых генов, действующих только в своей кавказской среде, ибо они именно здесь и родились. Не кавказец к этому отношения уже не имеет, по отношению к нему кинжал не оружие, а всего лишь орудие, наподобие силков для ловли птиц. Точно так же как западноевропейцы не считали всего лишь 150 лет назад, и даже менее, африканцев людьми. Во всяком случае, людьми, равными себе. И именно здесь (подробности в других работах, в основном о Хазарском каганате), создалось племя казаков — разбойников, истории которых мы сегодня преднамеренно не знаем от наших покупных историков.
Однако вернемся к чуди белоглазой. Племена, «не знавшие оружия» как такового, не способны сопротивляться покорителям. Во всяком случае — немедленно. Их легко обмануть, так как они простодушны как, например, «чукча» из бесконечной серии анекдотов. При этом надо иметь в виду, что подавляющее большинство хитростей называются «военными хитростями», которые почти на сто процентов состоят из подлости.
Перейду к гену неизбежности покорности, каковой я только что охарактеризовал, а теперь называю более подходящими словами. Сам ген незнания оружия предполагает как следствие ген неизбежности покорности, ибо только оружие и есть средство противостояния покорности. Нет одного, неоткуда вырасти и другому. Напротив, кинжал за поясом есть средство противостояния покорности. И если кинжал генетически предусмотрен, то и непокорность сидит вместе с ним в соответствующем гене. Или двухсотлетняя война чеченцев за свою свободу не подтверждает это?
По — моему, по самой сути гена неизбежности покорности достаточно слов, надо бы только рассмотреть устойчивость этого гена на протяжении последних столетий. Почему он не только устойчивый, но, кажется, и еще более укрепляется, ибо тот самый «бунт, бессмысленный и беспощадный» по очень информативным словам Пушкина случается на «святой» Руси все реже и реже. Звон шахтерских касок об асфальт прошу за таковой «бунт» не принимать, касками стучат хоть и не нанятые люди, но уж совершенно точно сагитированные и даже отчасти как бы заранее прощенные за это люди. То есть, они отлично знают, что им ничего за это «не будет» серьезного. И сам такой «бунт» вступает в ранг неизбежности покорности понарошку бунтовать. И до «бессмысленности и беспощадности» тут так же далеко, как до Луны.
В укреплении этого гена в народонаселении великой по площади Руси самую главную роль играет так называемая властная «система мер», которым я посвятил примерно половину своих работ. Так что повторяться здесь не собираюсь. Выделю только одну их направленность, которая хорошо сформулирована над воротами концлагеря: «Оставь надежду всяк сюда входящий!»
Какой же ген просыпается от этого лозунга? Уж не ген ли надежды? Он, может быть бы, и проснулся, кабы не был уточнен: «оставь надежду». Что означает: так было и так будет впредь! Однако, надо подробнее, а то собьетесь с толку.