Логика прыжка через смерть
Шрифт:
Господин Епинцев все сильнее сникал и сьеживался на стуле (местный стул тоже был оббит зеленой, но только протертой материей), но вдруг заерзал и сказал:
– Я думаю, ничего не потеряно.
Это была одна из тех мгновенных вспышек озарения, которые знают лишь поэты, великие жулики и люди, подобные господину Епинцеву.
– Так вы гарантируете? – спросила трубка.
– Так точно, – ответил Епинцев. – Сегодня мы его возьмем.
Он повесил трубку и задумался.
– Можно? – в кабинет прошла женщина, та,
– Разве не видно, что я думаю? – спросил господин подполковник.
– Но дело важное. Еще один смертельный случай. Чрезвычайно интересно.
– Что это?
– Это фотография собаки.
– Я вижу, что не кошки. Зачем вы мне это подсунули?
– Эта собака только что загрызла свою хозяйку.
– За что?
– За дело. Хозйка, ее зовут бабка Березуха, попыталась вступить со своей собакой в половой контакт.
– Но они же обе женского пола.
– Вот именно. Собака не выдержала и перегрызла хозяйке горло. Я бы такой тоже перегрызла, – добавила женщина, которая любила кричать в мегафон.
– Собаку уже пристрелили?
– Нет. Она успела сбежать.
– Тогда я вам обещаю, что пристрелю эту собаку собственоручно, как только ее поймают. Я теперь оставьте меня, но будте готовы. Скоро я вас позову.
Сорок минут спустя господин подполковник и его шестеро помощников стояли у дверей кипенниковской дачи. Как именно Епинцев догадался, что объект пребывает тут – выходит за пределы человеческого понимания.
Стоял обыкновенный хмурый предвечерний час и ничто не предвещало трагедии.
– Я не открою, – сказал динамик голосом хозяина.
Господин подполковник Епинцев узнал голос и дикое, звериное, зверское, зверейшее (за что мы так обижаем зверей?), вполне человеческое чувство вспыхнуло в его душе. Он узнал голос Васеньки Кипенникова, однокашника тридцатилетней давности, человека, который своим упрямством нанес Епинцеву оскорбление, до сих пор неотмщенное. В течение трех или пяти лет маленький Епинцев колотил лбом о стену маленького Кипенникова только за то, что тот отказывался ответить который час, имея часы на руке. В те годы жертва превзошла своего мучителя и мучитель отступился – пожар ушел в угли, чтобы снова вспыхнуть при первой возможности. И вот она, такая возможность.
– В этом случае мы перекроем тепло, газ, воду, электричество и канализацию, – радостно сказал господин подполковник.
– Я все равно не открою.
Красный глазок на видеокамере погас. Хозяин не желал больше разговаривать.
Конечно не откроешь. Мне ли тебя не знать. Вот и довелось встретиться. На ловца и сам как овца. Сколько веревочке не виться, а все равно все концы в воду – такие сентенции самоформулировались в голове господина подполковника. – Не хочешь разговаривать, так я сам с тобой поговорю.
Еще спустя двадцать минут к стене, ограждавшей
– Он вооружен? – удивился Епинцев.
– Он слепой как крот, – подсказала женщина из местной милиции (та, которая любила орать в мегафон), – все равно не попадет.
Господин Епинцев распорядился съездить за бронежилетами. Съездили.
– Последний раз предупреждаю, – сказал Епинцев в микрофон, пока что вам грозит лишь небольшой срок заключения или умеренное мордобитие. Но если…
– Если кто-нибудь сунется, я пущу слезоточивый газ, – ответил Кипенников.
– Я распорядился выдать людям противогазы.
Это было совсем как та детская игра, только сейчас в ней все было не понарошку.
– Тогда я взорву литиевый заряд.
– Он, что, действительно может что-то взорвать?
– Чепуха, – ответила женщина.
– Почему бы вам не открыть представителям власти? – поинтересовался подполковник. – К тому же, мы с вами старые друзья. Открывай, падаль. Открывай.
– Собственность священна! – сказал голос из динамика.
Ударило так, что земля содрогнулась, господин Епинцев упал, рядом упала женщина, остальные устояли на ногах. В небо ударила вспышка света, вырезанная неровным прямоугольником и острые стекла, вмазанные в стены бетонного забора, оплавились. Вспышка нарисовала в небе перевернутый прямоуголькик, как будто проекцию на облачную муть, проекцию двора, в котором жил человек, погибший за убеждения. Над двориком поднялось облачко, черное сверху и оранжевое внутри, будто налитое светом тлеющих углей.
– Это? – спросил сам себя Епинцев, – Это ядерный взрыв? Срочная эвакуация!
Облако вздулось огромным грязным пузырем, пузырь лопнул, разбросав вокруг снежинки пепла и, – мгновенная остепительная вспышка – ярче чем электросварка – мигнула из-под пара и все на долю секунды стало черно-белым, каждая пещинка обрела свою тень, вспышка исчезла за облаком пара, поднимался темно-красный пеннный гриб – живой, бурлящий, в точности такой же, как и ядерный взрыв на картинке в учебнике по гражданской обороне. Вот шляпка оторвалась от ножки, почернела и стала подниматься. Шляпка была метров пять в диаметре.
Над Ыковкой прокатилась воздушная волна и замерла стонущим эхом в кронах звонких мертвых лесов. В доме старушки Александрины выпало стекло и вспугнуло осторожную кибернетическую горлицу. Горлица взлетела спиралью, тонко свистя кончиками крыльев, и заметила черно-красное облако над речкой. Ай да низко тучка опустилась! – примерно так подумала горлица своими куриными кибермозгами и полетела к лесу.
Далеко в поселке завыла собака; ей в тон завыла собачка другая; два голоса сплелись и унеслись в пространства; вернулись легким эхо, отраженные от трех с половиною холмов.