Логофет Василевса
Шрифт:
– Константин, хочу сообщить тебе, что в Константинополь вскоре прибудет великое посольство Руси, его глава сам великий князь Владимир Мономах. Надо сказать, что это решение князя было для нас неожиданным, еще весной, как нам сообщали наши источники, готовились полки для похода на Дунай. И вот такой неожиданный поступок. Базилевс озабочен, мы не понимаем, что послужило причиной такого изменения. Надеемся, что ты сможешь узнать эти причины, раньше, чем Василевс примет князя
В июле 6625 года от сотворения мира появились в Босфоре сотни лодий русов. Тысячи зевак высыпали
Визит княгини Ольги никто особо не запомнил, пожилая княгиня, была вынуждена терпеть унижения, ради своего сына Святослава, ее продержали почти два месяца, заставив ожидать аудиенции, и принимали как обычного посла, а не как властительницу мощной северной державы.
Сейчас же положение было иное. К Василевсу приехал князь, объединивший большую часть русских земель, за ним была мощная сила.
Поэтому переполох во дворце стоял изрядный. Но в тысячелетнем городе привыкли к визитам знатных гостей, и менять церемониал ради них никто не собирался. Все должно было идти своим чередом.
Лодии медленно шли вслед за судном, которое показывало им место для высадки.
Вскоре тысяча бояр, воинов, купцов, прибывших с князем, расположились на пустыре у Русского подворья близ монастыря святого Маманта, там быстро поднялись походные шатры, и загорелись костры собравшийся около них народ, дожидался еды, раздавались шутки и смех, все были довольны, что находятся на твердой земле. На подворье прошел только Владимир Мономах со своими ближниками, потому, как места там было маловато. Митрополит Никифор, прибывший с ним, сразу отправился к своим давно не виденным друзьям, разузнать местные новости и то, что нельзя было доверить письмам и послам.
Чиновники, которые приехали опросить и составить списки прибывших сообщили, что прием князя состоится уже через три дня, более точное время будет сообщено дополнительно.
Владимир, сидел за столом в окружении своих бояр, и со скучающим выражением на лице слушал их разговоры, Разговоры были известные, как богаты ромеи, как много у них золота, и было бы неплохо заставить их поделиться. Такие разговоры он слушал много лет, ничего нового в них не было. Он, оставил сплетничающих, прошел в, выделенные ему, лучшие покои подворья, и велел позвать к себе купца Репу.
Через час купец уже стоял перед ним, склонившись в глубоком поклоне.
– Репа, перестань дурака валять, знаешь меня двадцать лет, садись за стол, поговорим.
Вот я все прикидывал, как мне бы до приема у Базилевса Глеба увидеть, очень хочется, просто терпежу нет, ведь с весны в сомнениях хожу, боюсь, что поманили вы меня с Ратибором.
– Княже, Владимир Всеволодович, так я быстро одна нога здесь другая там, сгоняю до него, надо только обговорить, как встретиться. Лучше, если ромеи пока ничего не узнают. А
– Ну, ладно, ладно, ты с ним переговори, ведь не в лесу живет, слышал, небось, что я приехал. Вот пусть ко мне придет, погляжу, ежели, не признаю за сына, скажи, за беспокойство получит достойно, не обижу.
Купец ушел, а князь долго сидел в задумчивости, потом вызвал ближайших советников и воевод, и долго обсуждал с ними дальнейшие действия.
Вечером на новом месте он долго не мог уснуть, мешали мысли, постоянно лезущие в голову. Но все же сон пришел.
Посреди ночи Владимир неожиданно проснулся. В его спальне, на первый взгляд никого не было, на столе успокаивающе горел тусклый огонек светильника. Но все равно его не оставляло ощущение, что в комнате кто-то есть. Он сел в кровати, и увидел черную фигуру сидящую на лавке около него.
Он хотел закричать, думая, что сейчас его будут убивать, но человек сидевший за столом, приложил палец к губам, а вторую пустую руку, успокаивающе, показал князю.
Владимир облегченно вздохнул, хотя сердце продолжали судорожно биться в груди. Сидевший за столом поднял руки к голове и снял маску и черный капюшон. На Владимира в полутьме спальни смотрели глаза Глеба.
– Сынок, Глебушка!- ахнул князь,- а я ведь не верил, до сегодняшнего мига не верил! Думал, обманываются все, ведь в посольство это только из-за тебя решил идти.
За дверью, услыхав голос князя, завозилась стража:
– Княже, что случилось?
– Да ничего не случилось!- раздраженно крикнул Владимир, - просто не спится, не мешайте, сам с собой разговариваю!
Он встал и зажег еще две свечи.
– Пока он все это делал, его гость, который, сидя на скамейке, был ростом почти с него, молчал и смотрел на ходящего князя.
– Владимир, уже при более ярком свете посмотрел на черную фигуру. Да, действительно - это был Глеб, повзрослевший возмужавший, и огромный.
– Как ты сюда попал?- был второй вопрос князя. Гость улыбнулся, он встал, почти упираясь головой в низкий потолок подворья, бесшумно скользнул в сторону и пропал из вида. Владимир завертел головой, а Глеб уже вновь сидел на скамье.
– Вот так и прошел, Владимир Всеволодович. Извини, что не могу батюшкой сразу назвать. Не помню ничего, с той поры, как Ратибор меня в Аладъеки разбудил. Когда посыльный твой купец Репа первый раз приходил и сообщил мне, что похож я ликом на сына твоего, все вспомнить что-нибудь пытался, но ничего не получается.
– Ничего Глеб бог даст, и вспомнишь ты все. Попал ты тогда наверно к волхвам , околдовали они тебя без памяти оставили. Наверно и ходить так нечеловечески они тебя обучили?
Не знаю отец,- медленно, как бы пробуя это слово на вкус, произнес гость,- много чего умею я, а откуда не пойму. Может, и прав ты насчет волхвов. Я не думал об этом.
У Владимира по щеке сползла одинокая слезинка, слаб на слезы, стал старый князь, а сейчас его просто душили воспоминания, как он получил известия от Мстислава, что исчез Глеб в лесах, потерялся во время охоты. Он вспомнил, как гневался, топал ногами, проклинал старшего сына и как тот, наконец, приехал к нему, исхудавший в бесконечных поисках и как падал в ноги и просил прощения, что не уследил за братом.