Логофет Василевса
Шрифт:
После расставания с эпархом я вместе с подошедшим Ратибором и префектом Гаясом собрался выяснить все насущные вопросы сегодняшнего дня.
– Гаяс, с озабоченным видом, поведал нам, что в последнее время касоги сильно обнаглели, их в окрестностях города становиться все больше, И если бы они не ссорились между собой, то, скорее всего, могли бы уже захватить город. Останавливает их лишь то, что после этого прекратиться торговля, которая им приносит достаточно дохода. Но сейчас после моего приезда, в Таматархе появилось еще полторы тысячи воинов, что немного ослабит претензии касожских
Я начал дотошно выяснять у него, кто из князей сейчас считается самым сильным и кто у него враги. Разведка у префекта была поставлена хорошо, и на все мои вопросы он смог ответить, похоже он вполне понимал, с какой целью я это спрашиваю. Ратибору же эти переговоры надоели, ему - воину, нужны были сражения и победы. Хотя он также понимал, что нужных результатов можно достичь не только силой оружия, подобное было ему не по душе. После этого разговора вспомнил о своих монахах Зосиме и Досифее. Они уже ожидали меня на выходе. Когда я появился, оба чернеца встали и поклонились
– Поздорову будь княже, - прогудели они басами,- как спалось на новом месте?
– Вашими молитвами, хорошо,- улыбнулся я, пойдемте отцы ко мне, расскажете, как сходили, что делается в монастыре и можно ли его использовать для тех целей, о которых я вам говорил.
Мы втроем зашли в коронный кабинет эпарха, который был украшен в типичном ромейском стиле. Мне все эти резные финтифлюшки и парча никогда не нравились, но сейчас я имел возможность все переделать по-своему.
В кабинете я предложил монахам присесть, и начал расспрашивать их о визите в мужской монастырь Святой богородицы. Все немногое, что я знал об этом монастыре, было то, что этот монастырь основал около пятидесяти лет назад монах Никон, первый летописец земли Русской и впоследствии игумен Киево-Печерского монастыря.
Откашлявшись Досифей начал первым:
– По воле твоей Глеб Владимирович отправились в обитель сию, Настоятелем там архимандрит Пафнутий. Встретили они нас с радостию великой, ибо уменьшается число православных, трудников почти нет. Сами монахи в трудах тяжких все время проводят. А тут сразу народу появилось.
Жаловался отец Пафнутий, на то, что внимания им чины церковные константинопольские не уделяют, бедствуют они Глеб Владимирович, с хлеба на воду перебиваются.
– В чем же причина этого, отец Досифей.
– А причина простая Глеб Владимирович, ущемляют монахов наших князья касожские, все угодья монастырские под себя подгребли, а эпарх Николай в том им препятствий не чинил.
– Как же он, православный, гнева Василевса не убоялся, за умаление церкви нашей?
Досифей, криво улыбнувшись, сказал:
– Будто ты княже не знаешь, как это делается.
Да уж, как это делается, я хорошо знал, и даже сам когда-то делал.
– Ну ладно, расскажите мне, вы посмотрели, прикинули все, что я вас просил?
– Да княже,- вступил в беседу Зосима,- обитель большая, тех монасей, что там живут и не видать. А келий там, на три-четыре сотни отроков хватит. Это хорошая у тебя задумка, воинов христовых воспитывать. Вот только мы с отцом Досифеем не справимся с эдакой прорвой народу.
– Зосима,
– Так, как встретили, они же православные мужи, все службы церковные с нами отстояли. И остались там, передавали, что сами тебя известят, когда у них все готово будет, а уж что готово, ты уж не обессудь, не знаем, давно известно, что лишние знания вредны для головы,- выдал Зосима и улыбнулся.
– Ну, вот и славно, пусть они готовят кельи для отроков юных, сразу то много их не будет, трудно один возраст найти. А вот если Господь даст женский монастырь где-то неподалеку открыть, то можно будет туда совсем малых сиротин для присмотра отдавать , чтобы их, как в возраст войдут, к воинскому делу в мужском монастыре готовить.
А вы сейчас ступайте в монастырь снова, готовьте все, что для наставничества вашего нужно, и, как сказал Господь наш Исус Христос- молитесь и дано будет вам.
Отослав монахов, я нашел Ратибора, тот уже собрался идти к своим подчиненным, но я его успел перехватить и сообщил, что он должен будет в ближайшие дни закупить лошадей, столько, сколько необходимо, тем более, что у окрестных касогов их было в избытке. Затем я все же нашел время, чтобы усесться с префектом и его канцелярией, разобраться, хотя бы в общих чертах, что творится с торговлей и финансами в городе.
Оказалось, что, в общем, пока все не очень плохо, в Тьмутаракань продолжали приходить караваны со стороны Дербента, даже, несмотря, на половцев. С верховьев Дона также приходили лодии, многие товары были из Булгарии, большая часть их шла в Корчев, нынешнюю Керчь, когда я услышал об этом, мне срочно захотелось навестить Тавриду, все-таки Керчь входила в мою юрисдикцию. А вот Азов, в котором я планировал будущую судоверфь, не существовал, не было даже такого названия, когда начал выяснять, то мне было сказано, что там находится полуразрушенная крепость Тана, в которой сейчас никто не живет из-за постоянных набегов половцев. Заодно я уточнил примерное расположение селений касогов вдоль реки Кубань, которая сейчас именовалась Купис. Особенно меня интересовало несколько поселений, где князем или просто вождем был некий Гуч, на данный момент - один самых ярых сторонников захвата Таматархи.
Префект, удивленный моим трудолюбием, намекнул, что я слишком много работаю в первый день пребывания эпархом. Я решил последовать его совету и отправился в свою резиденцию. Но там отдохнуть не удалось. Моя жена, после освобождения всех помещений дворца решительно принялась за его улучшение, поэтому ее служанки уже еле передвигали ноги, а наш куропалат (ответственный за дворец- дворецкий) местного разлива, по-моему, уже ничего не соображал. А Варвара была свежа и радостна. Увидев меня, она сразу сообщила: