Логово гадюк
Шрифт:
Они взяли меня, но они отдали мне себя.
А я просто разрушила это. Я отказываюсь быть такой, как родители Райдера и Кензо. Я отказываюсь быть сукой, которая разрушила Гарретта. Я отказываюсь быть матерью, которая никогда не любила Дизеля. Я отказываюсь повторять прошлое.
Это наше будущее, они - мое будущее. Я выключаю двигатель, и если это не кажется неправильным, я знаю, что это правильное решение. Я остаюсь с ними. С их образом жизни и всем, что он включает - враги, кровь, богатство, вечеринки, змеи и лжецы. Все это.
Он стоит позади машины, его глаза блестят от непролитых слез, грудь вздымается, тело дрожит, как и у меня. Мы оба боремся, но то, что я сказала Гарретту, правда, я больше не буду бороться.
Он подходит ближе, и на этот раз я не отступаю.
— Я солгал, — кричит он. — Я всегда буду следовать за тобой. Я буду охотиться за тобой по всему миру. Даже если ты возненавидишь меня, нас, за это. Я притащу тебя обратно, пинающуюся и кричащую. Бей меня, бей меня, дерись со мной. Мне все равно, боль стоит того, чтобы ты была со мной, дорогая. Я слишком сильно люблю тебя, чтобы отпустить. Я чересчур эгоистичен, чтобы позволить лучшему, что когда-либо случалось с нами, уйти. Ты принадлежишь нам.
Я бросаюсь к нему, и он встречает меня на полпути, мгновенно поднимая меня. Наши губы встречаются здесь, на парковке. Отстранившись, он резко хватает меня за волосы, его взгляд остер и вместе с тем жесток.
— Никогда больше не смей уходить от меня, дорогая.
— Не позволяй мне, блядь, — огрызаюсь я и, ухмыляясь, даю ему пощечину.
Кензо застонал, его голова дернулась назад, и он крепко поцеловал меня. Он начинает идти назад к лифту, но останавливается и впечатывает меня в бетонную стену, заставляя меня задохнуться от боли. Его взгляд жесток, и мне это чертовски нравится.
— Теперь ты от нас никуда не денешься, Рокси.
— Хорошо, — ухмыляюсь я. — Это обещание?
Он ворчит, когда мы слышим, как открывается гараж, и я смотрю через его плечо, чтобы увидеть Гарретта, который врывается на своем мотоцикле. Он срывает шлем и, увидев меня, бросается на меня, его глаза злые, а тело напряжено от гнева. Он подходит прямо к нам, не обращая внимания на то, в каком положении мы находимся.
— Ты, блядь, не уйдешь.
— Думала, ты меня ненавидишь, — поддразниваю я.
— Ненавижу, — рычит Гарретт, его рука обхватывает мое горло, когда он впивается мне в губы, не обращая внимания на Кензо. — Но ты не можешь уйти.
— Я ненавижу тебя, — огрызаюсь я, и он ухмыляется.
— Я тоже тебя ненавижу, детка.
Кензо оттаскивает меня.
— Наверх, сейчас же, — требует он и торопит нас в лифт. Гарретт нажимает пальцем на кнопку, он сверлит меня взглядом своих темных глаз, и я знаю, что бы они ни планировали, это будет больно. В самом лучшем, блядь, смысле.
Он наблюдает за мной всю дорогу, и когда двери открываются, там стоит Дизель с диким взглядом.
— Маленькая Птичка, Маленькая Птичка, пыталась сбежать?
— Нет, просто захотелось, чтобы меня наказали, — ухмыляюсь я.
Он ухмыляется, его голодный взгляд блуждает по мне.
— Это можно устроить.
Кензо отказывается отпустить меня, когда мы выходим из лифта, но Дизелю удается приблизиться.
— Думала, я позволю тебе уйти? Я сказал тебе, ты моя, им придется убить меня, чтобы я не смог прийти за тобой.
Я таю от его слов. Когда-то это испугало бы меня. Когда я увидела его в первый раз, я подумала, что он сумасшедший, он и сейчас такой - чертовски сумасшедший. Но он - мой псих. И когда Ди шепчет угрожающие, грязные вещи вроде этих, я не могу не извиваться, желая большего.
Наверное, я тоже сумасшедшая.
Я должна быть такой, чтобы любить четырех Вайперов.
Дверь все еще открыта, и Кензо врывается в нее, сбивая меня с ног в гостиной и стоит передо мной, скрестив руки и злясь.
— Раздевайся. Сейчас же.
— Что, на этот раз обойдемся без кубиков? — дразнюсь я, даже когда моя киска сжимается от приказа. Где Райдер?
Дизель рыщет вокруг меня, а Гарретт наблюдает за мной с дивана, раздвинув ноги и смотря голодными глазами. Но они все еще злятся, злятся, что я почти ушла. Я тоже. Лучший способ решить это? Выебать их.
— Лучше раздевайся, Птичка, — рычит Дизель.
Поэтому, закатив глаза, я срываю с себя майку, снимаю сапоги и шорты, пока не предстаю перед ними голая. Я чувствую себя уверенно в своей коже, поэтому я не пытаюсь спрятаться. Я провожу рукой по груди, чувствуя себя сильной, когда три пары глаз наблюдают за этим движением, а комната наполняется мужскими стонами.
Да, Гадюки могут кусаться.
Но я тоже кусаюсь.
И они мои.
— Что… — рычит Райдер, и я поднимаю глаза, чтобы увидеть его застывшим на вершине парящей лестницы. — Роксана?
Я подмигиваю ему.
— Придешь поиграть?
Я нервничаю, но стараюсь не показывать этого. Наверняка он знает, что я ушла, но я вернулась. Он все еще хочет меня?
Райдер наблюдает за мной, отмечая каждый чертов дюйм кожи, каждое движение, каждый взгляд, как всегда. Анализирует, использует как оружие.
— Все зависит от того, любимая, планируешь ли ты снова уехать? — жестоко огрызается он.
— Все зависит от того, любимый, планируешь ли ты доставить мне несколько оргазмов? — передразниваю я.
Глаза Рая сужаются, а кулаки сжимаются, когда он спускается по лестнице, не останавливаясь, пока не оказывается передо мной, а остальные приближаются за ним. Я против четырех разъяренных, возбужденных Гадюк. Кажется, шансы равны, на самом деле, им не помешало бы иметь больше людей.
Он крепко держит меня за подбородок, его глаза жестокие и злые. Ледяные.