Логово гадюк

Найт К. А.

Рокси качает головой, но я все равно наклоняю свечу, и воск падает на ее обнаженную грудь. Она громко задыхается, когда я намеренно направляю часть свечи на ее сосок. Она вскрикивает, даже когда ее бедра приподнимаются. Дав воску остыть на ее коже, я провожу рукой вниз по ее телу и снова касаюсь ее мокрой киски.

— Я знал, что тебе это понравится, Птичка, и смотри.

Другой рукой я стряхиваю немного застывшего воска на розовую кожу под ней.

— Он так красиво тебя выделяет.

— Ты ублюдок, — выплевывает Рокси, даже толкается в мою руку, держащую ее киску в мертвой хватке.

—

Птичка, следи за своим ртом, а то я его заполню, и это будет не мой член.

Птичка опускает голову обратно на стол, ее тело слегка дрожит, когда я провожу языком по ее животу и целую там драгоценный камушек пирсинга, прежде чем вытащить нож и показать ей. Она замирает, даже дрожа от желания, ее глаза широко раскрываются, губы приоткрываются в поисках воздуха. Я опускаю нож и использую острый край, чтобы стряхнуть застывший воск, медленно и методично, пока ее грудь и живот снова не становятся чистыми, за исключением оставленных розовых следов, которые заставляют меня потянуться к джинсам и сжать член.

— Будешь продолжать кормить меня обещаниями? — бросает она вызов, дразня меня, даже когда она лежит связанная и отдается всему, что я хочу с ней сделать.

— Птичка, ты знала, что я сделаю, когда поймаю тебя. Мучить тебя - мое любимое хобби. Ты сама этого хотела, так что будь хорошей девочкой и дай мне поиграть, — смеюсь я.

Она хрипит, но не протестует, пока я провожу ножом по ее горлу и останавливаюсь над сердцем.

— Ты бы сразилась со мной прямо сейчас? — спрашиваю я с любопытством, вгоняя острие так глубоко, чтобы прорвать кожу.

На месте соприкосновения моего лезвия с ее плотью появляется капля крови.

— Ты бы попыталась остановить меня?

— Нет, — мгновенно отвечает она, выгибаясь дугой и вдавливая лезвие глубже, издавая блаженный стон. — Я бы позволила тебе.

— Ты бы позволила, не так ли? — шепчу я, поднимая голову и прижимаясь лбом к ее лбу. — Ты позволила бы мне убить.

— Позволила бы. — Птичка кивает, облизывая мои губы. — Я бы умерла с улыбкой на лице.

Мои демоны теснятся ближе, обвиваясь вокруг меня в своем безумии, заставляя мою руку опускаться ниже и погружать лезвие глубже, пока Рокси не задыхается от боли. В глазах Птички появляются слезы, но она не сопротивляется. Нет, она возвращает меня с края пропасти.

— Но ты не хочешь убить меня, Ди, ты не хочешь моей смерти, это было бы слишком просто. Ты хочешь моей жизни, навсегда, чтобы мучить меня и играть со мной до конца наших дней. Покончить с этим сейчас было бы слишком быстро. Ты имеешь дело не только с болью, но и с удовольствием, а сейчас, детка, это просто боль, — признается она.

Я моргаю, смотрю на лезвие в шоке и отбрасываю его.

— Маленькая Птичка, Маленькая Птичка, всегда пытается меня спасти.

— Нет, не спасти тебя, а сжечь себя вместе с тобой, — бормочет она, прежде чем поднять голову и прижаться своими губами к моим, пока ее грудь кровоточит между нами. На губах Птички я чувствую отчаяние и голод… но также и ее любовь. Ко мне.

Ее поврежденной Гадюке, ее сумасшедшему ублюдку. Человеку, которого она снова и снова вытаскивает из пламени собственного разума, не задумываясь о том, как это обжигает ее. Я хочу показать ей, как много это значит.

Всё началось как наша игра и превратилось в нечто реальное.

В жизнь и смерть, потому что я могу легко убить ее, не имея на то намерения, и она это знает. Но ей все равно, Рокси все равно хочет меня, стонет мне в рот и покусывает мои губы, пытаясь подтолкнуть меня дальше.

— Ди, пожалуйста, — умоляет она, отдаваясь мне еще больше, не принимая, а просто прося.

Как я могу отказать в чем-то Птичке?

Я принадлежу ей с того самого первого дня, но она никогда не требует от меня, никогда не приказывает мне. Только просит, умоляет, просит. Облизывая ее губы, я провожу губами по подбородку Птички и шее к ране, обвожу вокруг крови, капающей прямо над сердцем, зная, что там наверняка останется шрам.

— Все, что ты попросишь, все, что угодно, Птичка, будет твоим. Этот мир твой, если ты захочешь, я заставлю их всех склониться у твоих ног, — бормочу я, опускаясь ниже и ползя по ее телу, пока не оказываюсь над киской Рокси. — Я заставлю их истекать кровью ради тебя, заставлю их кричать, заставлю их умереть ради тебя, — клянусь я, вылизывая ее киску, издавая стоны от сладкого вкуса моей девочки. Она - моя гребаная одержимость, моя слабость и моя сила в самом сладком чертовом пакете.

Птичка стонет, наклоняя бедра так сильно, как только может, чтобы прижать свою влажную киску к моему лицу. Проводя пальцем по ее половым губкам, я раздвигаю их и погружаю в нее два пальца, наблюдая, как дырочка Рокси сжимается вокруг них, ее клитор напрягается и просит моих губ и зубов. Ее пирсинг блестит на свету, совпадая с пирсингом в моем члене.

Она вскрикивает, когда я выкручиваю пальцы, обхватываю губами ее клитор и посасываю, ее бедра подрагивают, когда она обхватывает мои пальцы. Впиваясь зубами в ее уязвимую плоть, я примешиваю боль к ее удовольствию, пока она не вскрикивает, кончая так быстро, что я почти кончаю сам.

Такая чертовски совершенная, вот что она такое.

Совершенство.

Слизывая ее соки, я вытаскиваю пальцы и очищаю их языком, не в силах насытиться ее сладостью. Это даже лучше, чем ее кровь. Я погружаю их обратно, чтобы получить еще, и она выкрикивает мое имя, извиваясь в своих путах.

— Дизель!

Не удержавшись, я наклоняюсь над ней и подцепляю веревку на одной из ее ног. Она быстро обхватывает меня за талию, пытаясь притянуть к себе, пока я нависаю над ее телом, поддерживая себя ладонью рядом с ее головой. Ее спина выгибается, она трется своей кровью и сиськами о мою грудь, пока я не могу больше терпеть.

Схватив ее за бедра, я выпрямляюсь и врезаюсь в нее, заставляя ее снова кричать обо мне. Ее руки извиваются в путах, сжимая их, пока я трахаю ее жестко и быстро. Нас ничего не сдерживает.

Есть только мы.

Это жизнь, даже если нас окружает смерть.

Голова Рокси откидывается назад, и я впиваюсь зубами в ее шею, с каждым толчком впиваясь все сильнее и быстрее, не в силах сдерживаться, когда дело касается моей Птички. Наслаждение пронзает меня, почти сгибая позвоночник от того, какая она чертовски тугая и влажная. Ощущение того, как Рокси обхватывает мой член, словно тиски. Ее мягкость прижимается к моей твердости. Ее кровь на мне.