Логово зверя. Исход зверя. Укрощение зверя
Шрифт:
– Слушай, а с чекистами вы не работаете?
– С ФСБ? Работаем. А что?
– Там у меня приятель служит, Терентий Ратников, не слышал о таком?
– Нет, не слышал. А в каком Управлении?
– Когда я с ним знакомился, он работал в Научно-техническом, курировал разработки, связанные с парапсихологией и экстрасенсорикой.
– С этим Управлением мы не работаем.
В ухе у Скокова пропиликал мелодию наушник мобильника. Он придвинул к губе усик микрофона.
– Да… через минуту. – Развел руками. – Мне пора, Илюха.
– Запомню.
Полковник продиктовал номер, пожал Пашину руку и стремительно вышел из кафе. Махнул рукой, садясь в подъехавший «Форд Мондео» последнего выпуска с квадратиком государственного флага за стеклом. «Форд» уехал.
Илья посидел еще немного в расслабленном состоянии, вспоминая встречи с друзьями, и вдруг отчетливо понял, что Виктор прав: пришла пора менять свою тупиковую линию жизни.
День закончился как обычно, подчеркнув тем самым рутинность бытия, которому подчинялся Пашин последние годы. Однако процесс анализа жизни, запущенный случайной встречей с Виктором (случайной ли, вот в чем вопрос?), уже пошел, и Пашин с удивлением осознал свое странное отношение к событиям в мире и к своему собственному положению, слишком спокойному и размеренному. Раньше он на все реагировал быстрее, живее и острее. Последние же три года вообще прошли как во сне, он и вспомнить-то ничего существенного не мог, ни одного события, которое оставило бы в памяти глубокий след. Может быть, его и в самом деле сглазили колдуны Храма Морока, навели какую-нибудь тоску?
– Заморочили… – пробормотал вслух Илья, напугав старушку, выходящую вместе с ним из автобуса в Дубровицах.
Чтобы окончательно расставить все точки над «i» и решить, в каком направлении менять уклад жизни, Илья медленно побрел домой через весь поселок, полюбовался на купола церкви Знамения, остановился у парапета моста через Пахру. Из-за жары река обмелела, но это обстоятельство не мешало людям купаться, в том числе в тех местах, где стояли запрещающие знаки. Не была исключением и среда последней декады июня. Даже вечером, около девяти часов, температура воздуха не опускалась ниже двадцати девяти градусов, поэтому население Дубровиц почти поголовно спасалось у воды.
Илье тоже захотелось искупаться, хотя он от жары не страдал, умея регулировать процессы внутреннего энергообмена. Однако мечту о купании осуществить не удалось.
На мосту появилась машина – белая «Верба», остановилась напротив, из нее неторопливо выбрался невысокого роста мужчина средних лет, и Пашин с замиранием сердца узнал в нем Георгия, заступника Рода, Витязя и хранителя традиций славянских общин.
От реки повеял слабый прохладный ветерок, но для Ильи он сейчас олицетворял иной ветер – ветер перемен.
– Здрав будь, обретенник, – сказал Георгий, протягивая крепкую ладонь.
Он был одет в обычный летний костюм песочного цвета, какой можно увидеть
– Добрый вечер, – ответил Илья, бросил взгляд на машину Георгия, в кабине которой сидел водитель. – Надеюсь, вы не будете уверять, что проезжали здесь совершенно случайно?
– Не буду, – показал добродушную усмешку Витязь. – У нас к тебе деловой разговор, Илья Константинович. Пройдемся? Или где-нибудь присядем?
– Я живу неподалеку, можем зайти ко мне, почаевничать.
– Садись, подъедем.
Они сели на заднее сиденье «Вербы». Водитель оглянулся, поздоровался. Он был чем-то похож на Георгия, хотя Илья был уверен, что никогда раньше они не встречались.
– Это мой коллега, Тимофей, – представил его Георгий. – Тим, это Илья Пашин.
– Очень приятно, – в один голос сказали Пашин и водитель.
– Сейчас прямо, – показал Илья, – а на перекрестке направо.
Водитель кивнул, и у Ильи сложилось впечатление, что Тимофей знает дорогу.
Впечатление оказалось верным. «Верба» выехала точно к дому Пашина, хотя он и не уточнял адрес. Илья посмотрел на Георгия. Тот ответил ему знакомой усмешкой, давая понять, что все под контролем. И удивляться тут было нечему. Если ведическая служба безопасности начинала какую-то акцию, то готовила ее основательно, будь это даже обыкновенная встреча с одним из своих подопечных.
Поднялись в квартиру Пашина. Илья поставил чайник. Гости умылись с дороги, расположились за столом в гостиной.
– Слушаю вас, – сказал Илья, стараясь не показывать поднявшегося в душе волнения.
– Не будем ходить вокруг да около, Илья Константинович, – негромко начал Георгий. – Положение дел таково, что нам нужна твоя помощь. Не пора ли выходить из отшельнического транса, куда ты сам себя запрятал?
Кровь бросилась Илье в лицо. Но взгляд Георгия был полон такого доброго понимания и сочувствия, что Илья сдержал и ответное резкое слово (вам-то что за дело?), и вопрос (что вы имеете в виду?), и обиду. Опустил голову, справился с чувствами.
– Я думал об этом…
– Что ж, хорошо, коли так. Присоединяйся к нам. Ты не завершил свой путь обретенника и заступника, остановился на пороге, не познал своих корней. Между тем нас все еще мало, каждый на счету, а силы врага нашего прибывают. Ведомо ли тебе положение вещей в мире?
Илья вдруг подумал, что передача ему материалов по ликвидации сектантства Кириллом Ивановичем и встреча с Виктором Скоковым являются звеньями одной цепи и вполне могут быть скрытой инициацией его душевных сил, подготовкой к встрече с Витязями и волхвами. Они ждали его «пробуждения» три года и решили действовать, не дождавшись возвращения «блудного обретенника» в общину.