Логово зверя. Исход зверя. Укрощение зверя
Шрифт:
– Это уже не твоя проблема, наместник.
– Значит, добром не пустишь?
– Странно слышать это слово в твоих устах – добром, – усмехнулся волхв. – Попробуй пройди.
Глаза Балабонова угрожающе вспыхнули, превратились в две черные дыры. Он судорожно натянул на лицо очки.
– Отойди в сторону, старик! Последний раз предупреждаю! Убивать я тебя не стану, превращу в слизняка!
– Попытайся, – пожал плечами Иннокентий.
Черный Вей оскалился, вытянул вперед руку, с пальцев сорвались дымные струи – пять и еще пять, но прянули они
– Вот и все, – снова оскалился Балабонов. – Мои шустрики быстро догонят твоих посланцев и остановят. Ничего у вас не выйдет. А теперь прощай, старик!
Он быстрым движением сделал укол зонтиком, направляя острие в грудь волхва. С острия прянула извилистая зелено-фиолетовая молния, вонзилась… в подставленную ладонь с металлическим кругляшом Шри Янтры и – отразилась, как луч света от зеркала! Не ожидавший этого Балабонов с воплем отскочил в сторону, так как молния разряда вонзилась ему в левую руку и превратила ее в нечто похожее на гигантскую клешню рака.
Иннокентий, склонив голову к плечу, полюбовался на пляску противника, затем дотронулся пальцем до плиты с вихревой дырой в центре.
– Мракотворь, закройся!
С пальца на плиту стекла струйка золотого сияния, и плита задрожала, заходила ходуном как живая, задымилась и с визгом приобрела прежнюю форму с плоским изображением морды Зверя.
– Идиот! – завопил, брызгая слюной, Балабонов. – Я все равно открою модуль и выпущу Господина! Но ты этого не увидишь!
В то же мгновение в помещение начали вбегать парни в камуфляже и черных беретах, с ходу открывая огонь из автоматов по фигуре у постамента.
Какое-то время Иннокентий с удивительным проворством уклонялся от пуль, затем стал невидимым, и стрельба прекратилась. Но Балабонов взмахнул зонтиком, и фигура волхва проявилась призрачной вуалью в углу бункера. Бойцы «Стикса» снова начали стрелять.
Тогда Иннокентий закрылся заклинанием «кольчуги», одеваясь в ореол серебристого свечения, и пули начали рикошетировать, словно натыкались на гладкую кристаллическую глыбу. Послышались вскрики, ругань: кое-кто из оперативников Балабонова получил свои пули обратно. Одна из них сбила с его головы цилиндр.
– Прекратить! – рявкнул замминистра.
Стрельба стихла.
Иннокентий перестал светиться, встал перед плитой.
– Уходите все! Сейчас я взорву эту штуку!
Бойцы «Стикса» попятились, переглядываясь в нерешительности, оглянулись на своего босса.
– Он блефует! – скривил губы Алексей Ридигерович. – Модуль невозможно взорвать, он подчиняется другим физическим законам.
Иннокентий раскрыл ладонь, на которой остро блеснул золотой кругляш мандалы.
– Знаешь, что это такое?
Лицо Черного Вея изменилось.
– Зоребор, мать твою! Шри
– Если не хочешь погибнуть вместе со мной – уходи, мразь! Моих сил, к сожалению, не хватит, чтобы уничтожить тебя, но вполне достаточно, чтобы инициировать детонатор Шри Янтры.
– Ты не сможешь! – недоверчиво ухмыльнулся Балабонов. – Для иницииации зоребора нужна особая звуковая мантра…
– Вот такая? – спросил Иннокентий и пропел глубоким бархатным баритоном: – Ве-е-р-ра-а-а!..
По бункеру заскакало гулкое эхо, от которого бойцы «Стикса» схватились за уши.
– Подожди, давай договоримся! – торопливо сказал Балабонов. – Переходи на мою сторону, и я дам тебе такую власть, какую только можно выдержать! Представь: ты – на вершине, все остальные – под тобой!
– И все будут счастливы, – тихо проговорил Иннокентий, – все миллионы существ, кроме сотни тысяч управляющих ими. Ибо лишь мы, хранящие тайну, только мы будем несчастны… [59]
59
Достоевский Ф.М. «Братья Карамазовы».
– Что ты там бормочешь, старик?
– Уходи! – сказал Иннокентий своим прежним звучным голосом, поднимая на шнурке мандалу и опуская ее на плиту.
– Убейте его! – сдавленным голосом приказал Балабонов.
Но «черные береты» не послушались и гурьбой бросились к выходу из помещения.
Черный Вей выругался, ударом кулака надел цилиндр на голову, скачком превратился в огромного зверяи бросился на противника, вытягивая к нему руки-лапы.
Иннокентий бросил ему навстречу короткое слово, превратившееся в реальный физический объект – звуковой шар, и зверяотбросило к двери бункера.
Волхв опустил Шри Янтру на Врата, закрыл глаза, лицо его разгладилось.
– Станьсветом, Мракотворь!
Кругляш мандалы засиял, как маленький осколок солнца.
Черный Вей отшатнулся, закрыл лапами глаза, завизжал:
– Не смей! Сам погибнешь!..
Мандала ожила, начала приобретать объем, сочетавший в себе призрачные геометрические фигуры и конструкции «божественных манифестаций», являющихся символами для обозначения стадий развития Вселенной и человеческого разума.
Всхлипывая и что-то лепеча, наместник Морока попытался выползти из бункера, забыв о том, что имеет возможность перейти на трансфизическое преодоление пространства.
Иннокентий развел руки в стороны, поднял окончательно успокоившеесялицо.
Шри Янтра засияла ярче, от ее света плита Врат стала корчиться, плавиться, течь ручьями на пол, словно была сделана из пластилина. А потом во все стороны прянули золотые огненные струи…
Водители проносившихся по улицам ночной Москвы редких автомобилей стали вдруг свидетелями яркого и страшного зрелища.