Логово зверя
Шрифт:
Владислава тоже увидела лугового нечистика, прошептала еле слышно:
– Он не опасен… и, по-моему, болен…
Илья кивнул. Наряд на луговичке не имел чисто зеленой окраски, его желтизна и серость говорили о плохом самочувствии лугового духа.
Однако кроме присутствия луговика Илья чувствовал еще и дыхание какого-то таинственного преследователя, но определить, человек это или зверь, не мог.
– За нами кто-то идет, – шепнул он на ухо Владиславе.
– Я слышу, – отозвалась девушка. – Это навьи… духи прежде замороченных мертвых… они еще далеко… но их очень много… и они
– Я предполагал нечто в этом роде. Вся территория вокруг храма должна контролироваться охраной, а так как телекамерами охранники не пользуются, то должна работать какая-нибудь чувствительная магическая сеть, реагирующая на проникновение в запретную зону чужих. Мы вошли в зону, и сеть просигналила, что появились гости. Те двое не выслеживали нас, иначе я бы почуял слежку, они знали, куда надо идти и где нас искать.
Владислава промолчала. Она думала примерно так же.
– Пойдем до конца? – посмотрел ей в глаза Илья.
Девушка смущенно улыбнулась, в который раз переворачивая душу Пашина. Дальше они шли, не разговаривая, став элементами чувствительной человеческой системы, безошибочно реагирующей на любое изменение внешних полей. Волк тоже вошел в эту систему, добавив к ней звериное чутье и тончайший нюх, и тот, кто следовал за людьми в отдалении, вдруг почти перестал их слышать и ощущать.
До храма, продолжавшего оставаться невидимым, было уже недалеко, по расчетам Ильи, когда волк наконец остановился перед огромным, наполовину вросшим в землю камнем в окружении засохших сосен, и оглянулся.
– Куда ты нас привел, волчара? – вполголоса осведомился Илья, разглядывая камень высотой в два человеческих роста.
На одной из плоских граней камня был выбит знак – трезубец, а чуть ниже шла какая-то полустертая иероглифическая надпись, которую трудно было прочитать с ходу, хотя некоторые иероглифы и напоминали буквы русского алфавита.
– Направо пойдешь – коня потеряешь, – пробормотал Илья, вспоминая известную сказку. – Прямо пойдешь – голову потеряешь. Как ты думаешь, что здесь написано?
– Это заклятие «замка», – с дрожью в голосе сказала Владислава. – Но оно сведено на нет белой печатью.
– Ты хочешь сказать, заклятие нейтрализовано этой самой печатью? Вот этим трезубцем?
– Да. Печать совсем свежая, она еще светится…
Илья пригляделся к трезубцу и внутренним зрением увидел золотистое ментальное свечение знака, стекающее на буквы-иероглифы заклятия, размывающее их, делающее буквы тусклыми и стертыми.
– Интересно, кому понадобилось ставить здесь эту печать? Не самим же охранникам? И вообще странно… зачем заклятие «замка» вырезать на камне?
Словно в ответ на вопрос Пашина серый проводник разведчиков нырнул в траву под камень и пропал, и лишь тогда Илья понял, что под камнем начинается подземный ход.
– Ах ты, мать честная! Мне следовало бы догадаться. Твой Огнеглазый, наверное, уже был в храме и знает, как оттуда выбраться. А это означает, что он встречался с нашими друзьями. Ну что, полезем?
Илья встретил ясный взгляд девушки и прочитал в ее глазах ответ: что нам остается? Успокаивающе погладив ее по руке, он раздвинул космы травы
Когда под землей скрылась Владислава, к камню подошел тот самый человек в камуфляжном комбинезоне, присел на корточки над входом в тоннель, прислушиваясь к долетавшим оттуда звукам, потом разогнулся и одним ударом ребра ладони снес каменную пластину с выбитым на ней трезубцем. Поднял над головой сухой прутик, застыл на короткое время, пока с неба к нему не спикировал обыкновенный воробей, уселся на плече. Мужчина посадил его себе на палец, поднес к глазам, проговорил коротко:
– Мы готовы.
Воробей слабо чирикнул в ответ, сорвался с пальца и скрылся в кронах деревьев, в большинстве своем пожелтевших и высохших. Мужчина проводил его взглядом, замаскировал вход в подземелье и направился к озеру, превращаясь в почти невидимую человеческому глазу тень.
ПЁС ПРЕИСПОДНЕЙ
Одежда сотника оказалась великоватой, однако выбирать не приходилось, в одной рубашке передвигаться по храму было бы непрактично. Сначала Антон, преодолевая брезгливость, попытался снять с потерявшего сознание предводителя хха штаны и куртку, потом решил осмотреть апартаменты сотника вместе с волком и был вознагражден, обнаружив хитроумно запрятанный в стену шкаф. Вскоре он стал похож на одного из хранителей храма, не хватало только бороды и усов.
Для Валерии нашелся черный плащ, напоминавший монашеский шушпан, который скрыл ее мирской наряд, так что и она не сразу бросалась в глаза, особенно издали, встреться им на пути служитель храма. Но обошлось. Коридоры огромного здания были на удивление безлюдны, будто его население вымерло, однако обострившееся чутье Громова подсказывало ему, что это далеко не так.
Храм жил своей размеренной, таинственной, мистической, мрачной жизнью и не обращал внимания на то, что творилось в его отдельных помещениях, оставаясь при этом опасным и зловещим, скрывая в неведомых глубинах дремлющие или занятые своим делом недобрые силы. Одну из этих сил Антон чувствовал как натянутую до предела дымящуюся струну, готовую вот-вот лопнуть, но понять, что означает эта «струна», не мог. Скорее всего это был луч внимания какого-то местного колдуна, обитающего в храме, и будь Антон один, он, может быть, и решился бы проверить свое предположение, но рядом была Валерия, поверившая в избавление от кошмара, и все мысли Громова занимала проблема побега.
Пока что им везло.
С момента выхода Антона из темницы прошел всего час времени, а он уже нашел Валерию и избавился от главного охранника обители, демона, возомнившего себя великим мастером боя. Однако фортуна, как известно, богиня ветреная и капризная, не позволяющая успокаиваться на достигнутом, ее интерес следовало подогревать все время, и Антон принялся искать выход из создавшегося положения, мгновенно прокручивая в сознании все возможные альтернативы и безжалостно отбрасывая их одну за другой. В конце концов остался только один вариант – положиться на инстинкты и чутье волка, посланца Владиславы или деда Евстигнея.