Логово
Шрифт:
Он стал придумывать, как лучше композиционно расположить ее в смерти, чтобы достойным образом оттенить эти недостатки. Вскоре на него нахлынуло вдохновение.
Она была в компании шестерых мужчин и четырех женщин, но держалась от них особняком. Пока Вассаго размышлял, каким образом вступить с ней в разговор, она сама, чему он не очень удивился, ибо полагал, что встреча их была предопределена свыше, подошла к нему. Из всех присутствующих в этом баре людей он и она были самыми опасными и действительно
В тот момент, когда оркестр сделал небольшую паузу и уровень шума упал до почти безопасного, блондинка подошла к стойке. Она протиснулась к ней между Вассаго и другим мужчиной, заказала и заплатила за пиво. Взяв из рук бармена бутылку, она повернулась боком к Вассаго и искоса глянула на него поверх бутылочного горлышка, из которого тонкой струйкой вился охлажденный парок. Спросила:
– Слепой, что ли?
– Нет, кое-что вижу, мисс.
Брови ее скептически поползли вверх.
– Мисс?
Он неопределенно пожал плечами.
– А темные очки чего напялил? – спросила она.
– Я был в Аду.
– Не поняла.
– В Аду холодно и темно.
– Да? Все равно непонятно, зачем очка нацепил.
– Тот, кто там хоть раз побывал, может видеть в кромешной тьме.
– Чую, парень, ты мне мозги пудришь, но все равно интересно. Ври дальше.
– И поэтому свет раздражает меня.
– Это уже что-то новенькое.
Он промолчал.
Она сделала глоток из бутылки, не спуская с него глаз. Ему нравилось смотреть, как сокращалось ее горло, когда она пила.
Немного спустя она возобновила свои вопросы:
– Ты всегда так закидываешь удочку или врешь с ходу?
Он снова неопределенно пожал плечами.
– Ты все время смотрел на меня, – сказала она.
– Ну и что?
– Точно, ничего. Все эти подонки только и делают, что пялят на меня свои глаза.
Он как зачарованный смотрел в ее иссиня-голубые глаза, В мыслях он уже вырезал их из глазниц и вставлял туда обратной стороной, задом наперед, так, чтобы они смотрели внутрь головы. Этим он символизировал ее эгоцентризм, самолюбование, поглощенность своей собственной персоной.
Во сне Хатч разговаривал с красивой, но холодной как лед блондинкой. Ее атласная кожа была белой как снег, а глаза напоминали до блеска отполированные льдышки, отражавшие голубое зимнее небо. Она стояла у стойки бара в пивной, где он никогда не бывал, и смотрела на него поверх горлышка пивной бутылки, которую то и дело подносила к губам, как будто это была не бутылка, а фаллос. Словно дразня, мелкими глотками отхлебывала из нее пиво и облизывала ее языком, но в этом эротическом жесте было больше угрозы, чем призывности. Он не слышал, что она говорила, и различал только некоторые слова, которые произносил сам: "…был в Аду… холодно и темно… свет раздражает меня…". Блондинка смотрела ему прямо в лицо, и это именно он разговаривал с ней, но голоса своего не узнавал. Вдруг он стал внимательно всматриваться в ее холодные, словно айсберги, глаза и не успел сообразить, что происходит, как в руках его оказался нож, из которого с шипением,
Хатч с трудом оторвал голову от подушки. Дышал он с натугой, хрипло. Сердце бешено колотилось в груди. Свесив ноги с кровати, застыл, чувствуя, что должен немедленно бежать, спасаться. Но задыхаясь, он не трогался с места, не зная, куда бежать, где искать спасения.
Они заснули, не выключив торшер у кровати, только обмотав его полотенцем, чтобы приглушить свет, пока занимались любовью. Комната тем не менее была достаточно хорошо освещена, и он видел, что Линдзи лежит на кровати рядом с ним, натянув на себя одеяло.
Она была такой неподвижной, что казалась мертвой. У него вдруг мелькнула дикая мысль, что во сне он убил ее. Ножом с откидным лезвием. Но вот она зашевелилась и что-то пробормотала.
По телу его прошла судорога. Он посмотрел на свои ладони. Они тряслись мелкой противной дрожью.
Вассаго так понравилось его поэтическое видение, что у него возникло желание тут же, в клубе, на виду у всех переставить ее глада внутрь зрачками. Но он подавил в себе это желание.
– Так чего же ты хочешь? – спросила она, сделав еще один глоток пива.
– От чего – от жизни? – не понял он.
– От меня.
– А как вы думаете?
– Перепихнуться пару раз, вот и все, что тебе надо, – сказала она.
– Гораздо большего.
– Что, завести семью, дом? – саркастически ухмыльнулась она.
Он ответил не сразу, оттягивая время, чтобы подумать. Это была рыбка особого сорта, с ней придется повозиться. Он не хотел брякнуть что-нибудь невпопад и дать ей сорваться с крючка. Потребовал себе еще бутылку пива, сделал несколько небольших размеренных глотков.
Четверо музыкантов из сменного оркестра подошли к сцене. Пока основной оркестр будет отдыхать, они будут играть вместо него. И тогда придется забыть о всяких разговорах. Но главное, когда начнется бухание и баханье, энергетический уровень клуба резко повысится и перехлестнет установившийся между ним и блондинкой контакт. И тогда она может не согласиться на предложение уйти с ним из клуба.
Он решил наконец ответить на ее вопрос, придумав для этого подходящую ложь:
– У вас есть кто-нибудь на примете, кого бы вы хотели убить?
– У кого их нет?
– Их?
– Да, большую часть этих подонков, с которыми приходится общаться.
– Я имею в виду одного, вполне определенного человека.
Наконец до нее дошло, что он ей предлагает. Она отпила еще немного пива и, не отрывая горлышка бутылки от губ, спросила:
– Это что – новая выдумка или ты серьезно?
– Вам решать, мисс.
– Ну ты – фруктик.
– Но вам именно это и нравится во мне?
– А может, ты легавый.
– Вы что, и впрямь так думаете?