Локальная метрика

Иевлев Павел Сергеевич

— Какого стоим? Команда была — отбой! Ни хуя дисциплины в войсках… — пробормотал Кузнецов и уснул, рухнув головой на стол. Аккуратно подложив ему под лоб фуражку, Борух в задумчивости вышел из кабинета.

Конечно, подполковник был пьян до изумления, и в других обстоятельствах Борух списал бы услышанное на белую горячку, но само появление в их занюханном гарнизоне такого персонажа, как Сутенёр, наводило на мысли. Что делать? Уволиться и уехать, как советовал Кузнецов? Но как жить дальше? Когда тебе за сороковник, и никакой гражданской специальности, и нет ни жилья, ни семьи, ни денег… Куда податься бывшему военному?

Где-то в глубине души Борух понимал, что ему просто страшно покинуть привычный круг армейской жизни и ринуться в неизвестность. Понимал, но… Ничего не стал делать. Наутро

подполковник не сказал ему ни слова, и похоже было, что он напрочь всё забыл. Вот только пить Кузнецов стал как не в себя. Он и раньше иногда закладывал, но теперь его пьянство вошло в какую-то просто самоубийственную стадию. Борух некоторое время боялся, что в пьяном угаре тот застрелится — но обошлось. А жизнь, между тем, текла своим чередом, и ничего особенного вроде бы и не происходило.

Через месяц после визита в гарнизон прибыли «археологи» — кавычки вокруг этого слова Борух поставил сразу, как увидел их выправку и знакомую серую сталь в глазах. От ребяток настолько несло «конторой», что, когда они входили в комнату, всем непроизвольно хотелось зажмуриться, как от направленной в глаза лампы и, на всякий случай, быстро съесть все лежащие на столе документы. Единственным штатским был идеально лысый пожилой очкарик, но и тот успел здорово пропитаться конторским духом и стать занозой в заднице. И меньше всего он был похож именно на археолога. Он носился по расположению с кучей тяжеленных железных ящиков, которые за ним, матерясь, таскали срочники, разворачивал и сворачивал какие-то антенны и вовсе не думал браться за лопату и метёлку. Его интересовала мощность подводимой к гарнизону силовой электрической линии, расположение основного и резервного радиопередатчиков, где проложены кабели ЗАС — в общем, Боруху периодически хотелось схватить его за грудки и спросить: «Ты что, падла, шпион?». Останавливали вечно присутствующие рядом «археологи в штатском» и недвусмысленное распоряжение «оказывать содействие». Вскоре после прибытия «археологов» в городке перестала работать сотовая связь — «сломалась базовая станция», которую почему-то никто и не подумал чинить.

Вскоре подозрительные «археологи» отбыли восвояси, а там, где по указаниям лысого профессора солдаты вбивали колья с флажками, прибывшие со своей техникой военные строители быстро возвели купольный ангар. Туда въехали «секретчики», заперлись и никого особо не беспокоили, если не считать реорганизации караульной службы и неизбежных казарменных страшилок про сушёных инопланетян и дух Чингисхана.

Постепенно майор расслабился, отчасти позабыв про странный ночной разговор, отчасти списав его на пьяный психоз. Но чувство подступающего нехорошего осталось, и когда он увидел бегущего от штаба «изменившимся лицом» лейтенанта Успенского, то понял — началось.

Глава 13. Иван

Наутро меня потряхивало, в горле першило, глаза слезились и даже, кажется, слегка поднялась температура. Так что наверх я не полез, заварил чай, плеснул в него коньяка и занялся тригонометрией, тщательно просеивая память в поисках остатков курса штурманского дела. Впрочем, задача несложная — у меня есть геодезическая карта посёлка, копия, конечно. Я её скопировал у председателя садового товарищества, когда межевал участок перед покупкой. По ней я привязался к точкам (моему дому и соседской бане), получил основание треугольника 135 метров. Зная основание и углы, вычислил расстояние до источника — три километра двести метров. Погрешность, скорее всего, вышла приличная — основание маловато, точность замера углов невысокая, — но приблизительно в трёх километрах как раз в нужной стороне находится придорожный комплекс — магазин, заправка, шиномонтаж для грузовиков и ещё что-то такое. Так что с высочайшей вероятностью свет я вижу именно оттуда. «Значит, нам туда дорога!»

Три километра — это сейчас очень много, учитывая почти полную невозможность нормального ориентирования на местности, лютый холод и полную темноту, но выбора нет — продукты и топливо нужны позарез. А значит, надо придумать способ эту дистанцию преодолеть, причём, в обе стороны. Обратно ещё и с грузом. Для этого надо решить две задачи — как не замёрзнуть и как не заблудиться (и, опять же, не замёрзнуть).

Прикидывая по карте и так и этак, увидел интересный, как мне показалось, вариант — примерно в километре приблизительно в нужную сторону располагается большое… как бы это назвать? Ближе, пожалуй, к поместью, соток на пятьдесят. Каменные заборы в два человеческих роста, большие ворота с будкой привратника, ветряк, какие-то разнеможные разноуровневые крыши и верхушки голубых елей — больше ничего не разглядеть, но внушает. Краем уха я слышал какие-то фамилии из верхнего уровня областной администрации — слухи приписывали владение то одному, то другому чиновнику уровня вице-мэра, но все сходились в одном — регулярно обслуживаемой асфальтовой дорогой до посёлка мы обязаны именно этой усадьбе. Она формально не входит в посёлок, будучи чуть в стороне, и потому получается почти по прямой между моими выселками и трассой. Ну, не совсем, но отклонение небольшое. У меня возникла идея промежуточной базы, такого как бы аэродрома подскока — места, где можно передохнуть, согреться, попить чаю, складировать снаряжение — подготовиться для последнего броска на два километра. Всё-таки переход становится на треть меньше, это серьёзный выигрыш. Кроме того, есть неплохие шансы смародёрить что-то полезное прямо там — не может же быть, чтобы в таком большом доме не нашлось хоть сколько-нибудь еды? Вдохновлённый этой мыслью, я стал планировать новый поход.

Жена встретила мою идею без энтузиазма. Хотя я и не стал ей рассказывать о происшествии с верёвкой — ну, когда её что-то утащило, — она сильно за меня беспокоится. Она ещё со времён моей службы этим травмирована — рано или поздно муж всегда прощается и уходит в неизвестность, а она ждёт, не зная, дождётся ли. Мы многое поменяли в нашей жизни, чтобы этого больше не было — но ты судьбу в дверь, а она в окно. И снова, как и тогда, — у нас нет выбора, а есть слово «надо». Жена понимает его печальную неотвратимость, но расстраивается. За ней подхватили волну дети — Старшая уткнулась в телефон, в сотый раз проходя одну и ту же игру, Младший начал поднывать и кукситься. Пришлось восстанавливать морально-психологический настрой в подразделении, напомнив о ништяках промежуточной мародёрки. Мол, до трассы через тёмные поля я ещё неизвестно когда соберусь, а тут, буквально в кило… ну, то есть совсем рядом, рукой подать — огромный особняк, полный гипотетических сокровищ. Возможно, там даже есть кофе!

Как знает каждый жулик на доверии, предвкушение халявы понижает критичность мышления. Воодушевление охватило даже жену, которая понимает, что километр сейчас — это вовсе не «рукой подать», а несколько тысяч шагов в полной темноте, где каждый шаг может стать последним. Но и она поддалась всеобщему энтузиазму делёжки шкуры не то что неубитого, но, возможно, и несуществующего медведя.

— Кофе, как же я хочу кофе! — мечтательно закатила глаза она.

— А мне, а мне шоколадных конфет, пап, обязательно возьми конфет! — заскакал вокруг Младший. — И мороженого, и… и сока маракуйи, да!

Ишь ты, маракуйи ему… Хотя, какой-то сок может и найтись, почему нет. Замороженный в своих пакетах в ледяные кирпичи, но это нынешним порошковым сокам не вредит — оттаивай и пей, или так грызи. Это в том случае, если там вообще что-то есть. Вполне вероятно, что я обнаружу несколько промороженных трупов в окружении тщательно вылизанных консервных банок. Вряд ли у них там большой запас еды хранился, скорее, ежедневно подвозили свежее. Я, разумеется, не стал это говорить вслух, пусть пока радуются.

— А мне мюсли с орехами и малиной. И хлебцы зерновые… — подключилась Старшая.

— И печенек, печенек! — Младший.

— Вина хочется, — вздохнула жена, — красного, сухого…

Все вели себя так, как будто я в супермаркет собрался, а не на мародёрку. Зато как настроение поднялось! Никто уже и не думает про опасности, которые ждут меня на поверхности, не думает, что будет, если я не вернусь, не рефлексирует: «Ах, опять мы смотрим вдаль с утёса…». Наоборот, дождаться не могут, когда я притащу им долгожданную добычу, которую они уже мысленно поделили. Так, наверное, провожали в набег викингов: драккары, скрипя вёслами, ещё не вышли из фьорда, а все машущие вслед платочками уже предвкушают горы золота, которые те привезут.