Локи. Дилогия
Шрифт:
Зная, что это единственный способ мгновенно справиться с «буйством ее тараканов», я послушно закрыл глаза, выбросил из головы лишние мысли и сосредоточился на придуманном образе. Затем изобразил то же выражение лица, что и в первый раз, повернул Забаву к большому зеркалу, обнял со спины и «сокрушенно» вздохнул:
– Да, моя Спутница, вроде как, уже не посторонняя…
Беклемишева заинтересованно прищурилась, ожидая продолжения, и оно не заставило себя ждать – мои ладони прижались к ее животу и медленно заскользили вверх:
– …но ты до сих пор в одной прозрачной ночнушке
Она слабо улыбнулась, но это было еще не все – я коснулся груди, которую Забава почему-то считала недостаточно большой, сделал крошечную паузу, чтобы усилить эффект следующей фразы, и чуть-чуть приподнял тяжелые и чертовски аппетитные полушария с аккуратными нежно-розовыми сосками: - В общем, демонстрировать это роскошное тело во всем его великолепии я не готов даже ей. Поэтому надень хотя бы лифчик и трусики!
Беклемишева прижала к себе мои руки, запрокинула голову, поймала взгляд и благодарно прикрыла глаза:
– Я оценила. И шутку, и комплимент, и завуалированный намек на то, что ты любишь меня такой, какая я есть. Поэтому давай постоим вот так хотя бы минутку, ладно? А то до меня только что дошло, что монополия на тебя уже закончилась, и я с трудом сдерживаю слезы…
…Измываться над мужчинами, теряясь в залежах одежды, Забава в принципе не умела, соответственно, ополоснулась, причесалась и оделась от силы минут за двадцать. Потом изобразила пару танцевальных пируэтов, дав возможность оценить легкий летний сарафанчик и босоножки на небольшом каблучке, засияла, увидев мой восхищенный взгляд, и назначила носильщиком «тряпья». Я вытащил из приемного отделения синтезатора пару десятков одноразовых упаковок с одеждой и следом за подругой вышел в коридор. Слуги, изредка попадающиеся нам на пути, ошалело провожали нас взглядами, ибо видеть Беклемишеву бодрствующей в такую рань им доводилось нечасто. А она их не замечала, пребывая в своих мыслях.
Всю дорогу до моей гостиной шла первой. Нет, не шла, а величественно шествовала, явно настраиваясь на предстоящий разговор. Зато перед дверью спохватилась, сбавила шаг, плавно сместилась в сторону и изобразила пай-девочку. Тем самым, дав мне возможность почувствовать себя хозяином этой части семейных апартаментов. Второй и третий слои ее маневра читались так же легко: она от всей души хотела понравиться моей Спутнице и в то же время страшно боялась, что с появлением «соперницы» потеряет часть моей любви.
Последнее здорово расстроило, и я пообещал себе сделать все, чтобы в дальнейшем ей и в голову не пришло рвать себе душу из-за такой ерунды. В общем, через порог своей гостиной перешагнул, взяв все плечики левой рукой и подхватив подругу под локоток. Затем поймал взгляд Федосеевой, обнаружившейся на диване, краем сознания отметил, что ей очень идет белый банный халат, задавил проснувшийся интерес, дождался, пока девушка встанет, и посерьезнел:
– Дарья, имею честь представить тебе Забаву Олеговну Беклемишеву, мою ближайшую подругу и Личность, которую я люблю больше жизни. Надеюсь, что ты по достоинству оценишь эту чертовски теплую, добрую и умную девушку и, подобно мне, найдешь для нее место в своем сердце!
Лица Панацеи я при этом, конечно
Федосеева восхитила – изобразила великолепно отработанный поклон, плавно и очень красиво выпрямилась, после чего грустно улыбнулась:
– Забава Олеговна, искренне рада знакомству. И столь же искренне надеюсь, что смогу заслужить уважение Личности, которую представляют такими словами!
– Забава, имею честь представить тебе Дарью Алексеевну Федосееву, порубежницу, сила духа которой поразила мое воображение, и личность, не побоявшуюся связать жизнь с жизнью твоего беспутного друга! – после коротенькой паузы продолжил я.
– Дарья Алексеевна, словосочетание «Поразили мое воображение» в лексиконе моего совсем не беспутного друга имеет настолько большой вес, что практически не употребляется… - прокомментировала это представление Забава. – Значит, в его системе координат вы уже заслужили глубочайшее уважение. Я доверяю больше, чем самой себе, поэтому готова предложить вам дружбу!
Несколько следующих мгновений Даша пребывала в состоянии ступора, видимо, услышав, с каким пиететом Беклемишева произнесла последнее слово. Однако вскоре робость была отодвинута куда подальше, и с губ Спутницы сорвались три слова:
– Почту за честь!
Я дал девушкам понаслаждаться торжественностью момента, а затем притянул к себе Забаву и энергично взмахнул шмотьем, которое все еще держал в левой руке:
– А теперь, когда официальная часть знакомства уже позади, предлагаю забыть об этикете и перейти на более теплый и комфортный уровень общения.
– Процесс выбора правильного уровня общения между нами, девушками, настолько интимное дело, что ты, мужчина, будешь вносить в него диссонанс… - мурлыкнула Панацея, на всякий случай потерлась щекой о плечо и легким движением бедра отпихнула меня в сторону: - Говоря иными словами, дай нам возможность пообщаться тет-а-тет и разобраться с нашим общим отношением к окружающему миру.
– Надеюсь, что к моему возвращению вы не объявите ему войну… - хохотнул я, аккуратно укладывая результаты ее трудов на стол. Потом добрался до двери, перешагнул через порог, выждал секунду и добавил: - Впрочем, в такой восхитительной компании я готов на все, что угодно!
Створка вернулась на место с последними словами второго предложения, тем самым, лишив девушек возможности ответить на несколько неоднозначный пассаж. Однако они с честью вышли из этой ситуации, прислав мне текстовое сообщение с комма Панацеи:
«Локи, а ты уверен в точности формулировки последней фразы? Ведь мы можем переключить фантазию в экстремальный режим, напрочь отпустить тормоза и придумать что-нибудь эдакое…»
«Заранее сочувствую окружающему миру и млею от предвкушения…» - пошутил я, открыл сообщение от матери, прилетевшее еще в то время, когда Забава одевалась, еще раз перечитал целую «простыню» из требований и отправился сдаваться. Предкам. Которые ни с того ни с сего появились дома, да еще и одновременно…