Локи. Дилогия
Шрифт:
…Для того, чтобы попасть в иллюзорный прямоугольник трюма «Буяна», прячущегося под маскировочным полем, потребовалось три коррекции курса. И это при том, что весь полет длился чуть больше четырех секунд! Слава богу, два боевых коктейля разогнали сознание практически до предела, а фанатичная любовь к такого рода полетам помогла вовремя реагировать на получаемые вводные. Впрочем, даже так в широченный створ я влетел, можно сказать, «очень приблизительно», чуть не отрубив себе нижние конечности о краешек аппарели. Зато с торможением мне помогли – крайне своевременный прыжок Лешего подкрутил мое тело так, что в дальнюю часть трюма я унесся спиной вперед, а четыре последовательно отстреленные сети из полицейского метателя не дали влипнуть в переборку. Увы, расслабиться не получилось и
– До начала активного маневрирования десять секунд! Держите девчонок, как хотите, а то убьются!!!
Кто-то из старших, кажется, все тот же Леший, пихнул наш сверток к ближайшей переборке, и я, воткнувшись в нее плечом, в темпе вальса влип боком в угол, образованный ею и палубой. А когда представил возможные последствия экстремальных маневров для тела, замотанного в одно покрывало, изобразил «противоперегрузочный ложемент». В смысле, зафиксировал правой ладонью голову спасенной девчонки, прижал собой ее тело к стальной стене, затем придавил левое предплечье и левую голень к палубе и активировал магнитные захваты. А через мгновение, сообразив, что спасенная не слышит общего канала, а значит, не понимает, что ее ждет, торопливо откинул линзу шлема и затараторил:
– Привет, красотка! Сейчас нас немного потрясет – круизная яхта рода Логачевых, билет на которую ты выиграла в лотерею, начинает раз-…
Немного? Ха! Серия эволюций, прервавшая объяснения и длившаяся минуты четыре с половиной, чуть не вытрясла из меня дух! А девушку, которую я изо всех сил пытался удержать на месте, наверное, превратило в кисель. В общем, сразу после завершения болтанки я постарался извиниться:
– Прости, если полет по этой части траектории оказался несколько жестковат – увы, результаты нашего визита на Фуджейру-три чем-то не понравились местным, и теперь мы вынуждены, как бы так помягче выразиться, делать ноги!
К моему искреннему удивлению, девушка отреагировала на эту речь более чем адекватно:
– Ничего страшного: для этого маршрута условия просто великолепны! И я была бы счастлива услышать ваше имя, дабы от души поблагодарить как за помощь, позволившую воспользоваться результатами лотереи, так и за столь захватывающий трансфер.
– Логачев Ярослав Викто-… - начал, было, я, но вынужденно прервался на полуслове, так как СамСамыч опять начал крутить «Буян» по каким-то безумным траекториям. И вынужденно молчал аж восемь минут семнадцать секунд, пока боевая машина сбивала слишком шустрых преследователей, отрывалась от чуть более медлительных и снова накрывалась кем-то сбитым маскировочным полем. Поэтому, услышав в общем канале голос Демьяна Егорыча, радостно продублировал его вынужденной спутнице:
– По уверениям командира, мы распрощались со всеми желающими нас проводить. С некоторыми – навсегда. Так что самая неприятная часть круиза уже позади.
– Здорово! – вымученно прохрипела она, сделала небольшую паузу и каким-то образом вернула голосу прежнюю бодрость: - Сейчас я быстренько приду в себя и…
– Слышь, Локи, ну ты и отжег!!! – гулкий бас Лешего, раздавшийся из-за моей спины, заставил девушку замолчать, а меня превратиться в слух. Ведь таких ноток в голосе двоюродного брата я не слышал эдак года полтора, с тех пор, как Филька в рейде на Фуджейру-четыре одним-единственным выстрелом из тяжелого снайперского комплекса умудрился взорвать бронированный лимузин оптового покупателя живого товара. – Завалил самого Жнеца с телохранителями, да еще и в одно рыло!!!
– А он чем-то знаменит?! – заинтересованно спросил я и требовательно пошевелил плечами, намекая на то, что лежать замотанным в сети мне, как бы, слегка надоело.
Леший расхохотался. Чуть ли не до слез:
– Знаменит?! Да за голову этого ублюдка назначено вознаграждение в десять миллионов рублей!!!
– И оно висит уже не первый год! Вернее, висело… – откуда-то издалека заухал Петрович. После чего, по своему обыкновению, решил просветить «необразованную молодежь». – Лет двенадцать тому назад этот урод приобрел очередную рабыню, девушку-мичмана планетарной пехоты, похищенную
– А можно без подробностей?! – взбеленился я, сообразив, что слушаю этот рассказ не один. И не поверил собственным ушам, услышав совершенно спокойный голос несостоявшейся жертвы этой твари:
– Ярослав Викторович, я в полном порядке. Более того, имею некоторое представление о привычках личности, от которой вы меня спасли!
– О, черт! – сконфуженно воскликнул Петрович, быстренько извинился и изменил стиль подачи информации: - В общем, на счету Жнеца больше трех сотен замученных девушек, и в неофициальном рейтинге самых разыскиваемых «потребителей живого товара» он занимал второе место…
…Первые несколько часов разгона на борту «Буяна» творился жуткий бардак – весь экипаж, кроме командира, первого пилота и дядьки Фрола, занимался спасенными соотечественницами. Принимал благодарности от более-менее адекватных, успокаивал тех, кто никак не мог поверить в чудесное спасение, кормил оголодавших, укладывал спать вымотанных морально и физически, собирал информацию о родных и так далее. Естественно, припахали и меня. Сначала я, как самый младший, носился по каютам, активируя терминалы ВСД и выдавая всем желающим средства личной гигиены, стандартное флотское белье, комбезы и легкую обувь. Потом таскал из трюма листы вспененного пластика и застилал им полы во всех четырех каютах, чтобы было куда прилечь спасенным. Обустроив последних нуждающихся, был отправлен помогать Котяре. Точнее, провожать к единственной имеющейся на борту медкапсуле и обратно тех, кому в плену успели вживить маячки, рабские имплантаты и тому подобную дрянь. А когда закончил и с этим, унесся в трюм. Закатывать «трофеи» в прозрачный пластик.
Ничего сложного в этом процессе не было, соответственно, уже минут через пятнадцать я вытащил из вакуумного упаковщика восьмую голову, закинул ее в малый транспортный контейнер и активировал дроида-уборщика, чтобы уничтожить потеки крови на палубе. Особой необходимости дожидаться завершения этого действа не было, так что я доложил командиру о выполнении задания и был вызван в кают-компанию. К этому времени желудок уже напоминал о себе достаточно настойчиво, и в лифт я ворвался чуть ли не бегом. В таком же режиме пролетел считанные метры от кабинки до двери в помещение, в котором можно было чего-нибудь перехватить. А когда перешагнул через комингс и увидел лица старших родственников, вдруг почувствовал себя котенком, невесть как попавшим в вольер к бойцовым псам.
Следующие несколько минут растянулись в Вечность – каждый Логачев, начиная с Лешего и заканчивая Демьяном Егорычем, считал своим долгом не только поздравить меня с боевым крещением и фантастическим призом, но и приложиться к плечу ладонью. По возможности, от всей души. А из-за того, что особо хилых среди них не было, к концу поздравлений оба плеча и спина превратились в один сплошной синяк. Впрочем, это нисколько не расстраивало: я был по-настоящему счастлив, ибо случайное везение в разы подняло шансы на получение постоянного места в боевой группе! Увы, тон фразы, которой командир прервал это веселье, заставил подобраться и посерьезнеть: