Локи. Дилогия

Горъ Василий

– Сегодня моя очередь наслаждаться! – мгновенно сообразив, что я ее разыграла, обиженно выдохнула она. И, просчитав следующую фразу, ударила на опережение: - Но, так и быть, пощупаем. Только учти, что фразы типа «Все, хватит, я больше не могу!» приниматься не будут…

Сообразив, к чему она клонит, я картинно схватилась за голову, но было уже поздно – Забава сделала полшага назад и ткнула в сенсор подачи мыльной взвеси. А когда нас обдало мелкими и приятно пахнущими капельками с ног до головы, прижала ладони к моей талии и ме-е-едленно повела их вверх! Я знала, чем это закончится, поэтому закрыла глаза и требовательно округлила спину. А когда она коснулась ее мгновенно затвердевшими сосочками, вспыхнула от предвкушения, с огромным трудом дождалась касания пальчиков к моей груди и потянулась к губам Локи. Увы, поцелуй, который вышиб из головы абсолютно все мысли, закончился

виноватым вздохом:

– Даш, прости, но через пять часов у нас завтрак с Императором, а мы не готовы!

– Я-а-ар, ты что, забыл, кем я собиралась стать? После учебных курсов, которые были проштудированы за годы самоподготовки, меня можно смело засылать в хоть в президентский дворец на Нью-Вашингтоне, хоть в Мертвый Город Бейджина, хоть…

– Солнышко, под словом «мы» я имел в виду себя и мелкую развратницу, продолжающую тебя ласкать!

– Пусть ласкает – мне безумно нравится все, что она делает! – мурлыкнула я, прижала ладони подруги к своей груди и… остановилась, запоздало сообразив, что он не шутит. – Так, стоп, вы что, действительно не знаете, как себя вести в присутствии Императора?!

Логачев отрицательно помотал головой:

– Эту тему мои одноклассники прошли тогда, когда я круглые сутки занимался Забавой… – вздохнул он. – Теорию я потом проглядел, но не был ни на одном практическом занятии и сдал экзамен на «удовлетворительно».

– А я «болела» одной медициной, поэтому информацию, которая точно не пригодится на практике, выбрасывала из головы… - призналась она.

– Ладно, будет вам и теория, и практическое занятие! – пообещала я и заставила себя остыть…

…Экзамен по той части придворного этикета, по которой я их «дрессировала», порубежники сдали баллов на девятьсот из тысячи возможных. В смысле, за полчаса до подъема «позавтракали» с порфирородной семьей, ответили на десяток каверзных вопросов «самодержца», «его супруги» и «детей», выполнили пяток невербальных «команд» «церемониймейстера» и чинно удалились. Увы, особой уверенности в себе этот результат ребятам не добавил, и я решила их подбодрить пересказом малоизвестных историй, вычитанных в Сети в процессе сбора информации о роде Романовых. Естественно, не всех, а только тех, в которых рассказывалось о характере императора, кстати, честно заслужившего прозвище Защитник.

Начала с конфликта между Петром Николаевичем, тогда еще наследником престола, и адмиралом Тихоном Аркадьевичем Бабичевым, случившимся во время торжественного награждения экипажа дальнего рейдера «Черемис». Предыстория их стычки запросто укладывалась в три предложения: во время серии дальних разведывательных прыжков по одному из секторов, прилегающих к границам Империи, крейсер обнаружил систему с планетой, пригодной для терраформирования. На вторую неделю ее картографирования сцепился с конкурентами из Поднебесной и в тяжелейшем бою уничтожил два корабля своего класса. Однако пострадал настолько сильно, что смог вернуться в систему приписки только через три месяца и лишь потому, что его офицеры смогли собрать рабочий гиперпривод из обломков своего и «запчастей» двух вражеских. Так вот, Романов, прилетевший на награждение, чтобы представлять императора, обратил внимание на недовольные гримасы, появлявшиеся на лицах ряда офицеров корабля при награждении некоторых личностей, и не поленился выяснить причины этого недовольства. А когда узнал, что в списки «героев» каким-то образом затесалось несколько офицеров штаба Третьего Пограничного флота, не покидавших родной Китеж, прервал церемонию и отобрал у них незаслуженные ордена. После чего подошел к командующему и язвительно поинтересовался, с каких это пор в Империи награждают по знакомству, а не по боевым заслугам. Бабичев, естественно, заявил, что столь успешный разведывательный вылет планировался «при участии» этих офицеров, на что получил ответ, передававшийся из уст в уста чуть ли не пару лет:

– Пишите прошение об отставке: адмиралам, путающим боевые награды с поощрениями, в ВКС Империи делать нечего!

Правда, акцент я сделала не на этой цитате, а на второй части скандала – рассказала, что, забрав из рук онемевшего командующего наградной список, цесаревич Петр подошел к командиру «Черемиса» и предложил добавить фамилии тех членов экипажа, которые действительно заслужили награды. А тот, не растерявшись, продемонстрировал будущему императору электронную копию уже поданного. В результате на награждение было вызвано еще тридцать два человека, которые, по мнению тыловиков, были недостойны считаться героями. Правда, потом посмотрела на часы и в связи с катастрофической нехваткой времени начала описывать

нрав этого Романова по абсолютному минимуму. В смысле, рассказывала по одной истории на каждую черту характера, которую считала нужным подчеркнуть. Целеустремленность, решительность и упертость «проиллюстрировала» экскурсом в юность. Точнее, в те дни, когда наследник Николая Шестого переупрямил отца и все-таки поступил в Китежскую Академию ВКС. Естественно, не забыв упомянуть и о том, что будущий император не только закончил этот ВУЗ лучшим на курсе, но и честно отслужил два года во Втором Ударном флоте. Незаурядный ум, склонность к анализу и умение делать неочевидные выводы подчеркнула рассказом о его пятилетней «стажировке» в аналитическом отделе ИСБ. А мужество, постоянство и готовность идти наперекор общественному мнению – историей о его отношениях с Татьяной Константиновной Белкиной. Кстати, роман наследного принца и дочери главы одного из самых захудалых дворянских родов Империи пришлось описать достаточно подробно. Услышав о том, что после вынужденной женитьбы на княжне Анне Николаевне Вадбольской Петр Николаевич втихаря расписался еще с одной женщиной, Локи с Панацеей ошалело вытаращили глаза. Пришлось начинать издалека:

– Не знаю, помните вы или нет, но закон, официально разрешающий полигамные браки, был принят сразу после Руанского Конфликта в качестве одной из уступок Галактическому Совету. Та война вполне заслуженно считается одной из самых позорных в истории Империи, поэтому все, что с ней связано, старательно замалчивается. Результат вы видите своими глазами: заключение двух и более брачных союзов между дворянами считается дурным тоном. Особенно рьяно «не приемлют» полигамию старшие представители древнейших и наиболее влиятельных аристократических родов, хотя, по статистике, у восьмидесяти семи процентов половозрелых дворян мужского пола имеются официальные любовницы, а у тридцати шести их по две-три! Романовы, стыдящиеся полководческих «талантов» Александра Восьмого больше всех, в своем игнорировании этого закона пошли значительно дальше: членам рода строго на строго запрещены даже «параллельные» внебрачные связи. И хотя ушлые журналисты то и дело докапываются до истинного положения дел, де-юре все выглядит благолепнее некуда.

– А Петр Николаевич… - решив, что вступление здорово затянулось, нетерпеливо подсказала Панацея.

– А Петр Николаевич взбунтовался и заявил, что согласится на политический брак только в том случае, если получит разрешение заключить и второй, с девушкой, которую любит всей душой и всем сердцем еще с юности. По слухам, бодания по этому поводу длились чуть ли не два года, но в итоге стороны пришли к компромиссу: Вадбольская стала Императрицей, а Белкина – младшей женой, ограниченной в некоторых правах. Что, по все тем же слухам, не помешало ей родить любимому мужчине сына и двух дочерей.

– Интересно, а они между собой ладят? – мечтательно уставившись в потолок, поинтересовалась Забава.

– Не знаю. Но их сыновья дружат с детства… - сказала я, кинула взгляд на завибрировавший комм и развела руками: - Все, нам «пора вставать», а значит, занятие окончено…

…К угольно-черному бронированному «Триарию», поданному прямо на летную палубу «Святогора», я подходила с легким душевным трепетом, отказываясь верить, что вот-вот прокачусь флаере своей мечты. Причем полечу на нем не куда-нибудь, а в Летний Дворец Романовых, завтракать с самим самодержцем! А вот салон, показавшийся мне материальным воплощением понятий «Роскошь» и «Стиль», забиралась совсем в другом настроении, так как заметила загруженность Ярика, галантно предложившего руку, и пыталась определить, чем грозит очередное изменение его настроения. В результате на сидение, мгновенно подстроившееся под особенности фигуры, уселась так же равнодушно, как в кресло обычного «Альбатроса», дождалась, пока рядом опустится Забава, и взглядом показала ей на Локи.

Она пожала плечами, мол, даже не представляю, чем он сейчас загружен. И привлекла к себе его внимание:

– Со мною все в порядке. Просто вернули деньги. За «Дракошу». Но не миллион с мелочью, а два с той же мелочью. А с ними прилетел контракт на рекламу «Драконов-РБМ».

– А что, рекламные слоганы получатся очень даже ничего! – хохотнула Панацея. – «Настоящие порубежники летают только на драконах!» Или «Покорил «Дракона»? Значит, справишься и с «Левиафаном»!»

– «Если летать, то на «Драконах», если валить – то Жнецов!» - в том же стиле продолжила я, касанием к бедру успокоила напрягшуюся было подругу и улыбнулась. Логачеву: - Соглашайся. Но не сейчас, а после того, как тебя назовут спасителем пассажиров и экипажа этого круизника!