Локи. Где начинается ложь
Шрифт:
Поэтому Локи ответил:
— Я не был заколдован, — ответил он. — Я не был очарован и околдован. Все решения, которые я принимал, были моими собственными, а не Аморы.
— Но почему же?
Это был более сложный вопрос, потому что он и сам едва знал ответ. Потому что он хотел стать королем? Как он мог так говорить, если его отец не назвал наследника? Это прозвучало бы глупо, еще одна озвученная истина, которую оба они знали в глубине души, но ни один из них не ожидал, что другой произнесет
Поэтому вместо этого он сказал:
— Потому что я так хотел.
— Это не ответ.
— Я хотел поиграть с огнем. Я хотел сделать плохой выбор. Я хотел бросить тебе вызов. — Неважно, что он говорил, неважно, насколько благородным было его сердце — или, по крайней мере, в какой-то степени благородным. В определенное время. Отец уже давно видел его в Зеркале и назначил ему эту роль. Локи мог бы привести к нему всех врагов Асгарда, нокаутированных, в огромной клетке, и Один все равно не поверил бы своему сердцу. — А что ты хочешь от меня услышать?!
— Единственная истина, о которой ты должен заботиться, — сказал Один, — это то, что любой человек, сунувший руку в огонь, будет обожжен. Сегодня ты сильно разочаровал меня, сын мой.
— В отличие от чего именно? — горячность собственного голоса удивила Локи. Прежде чем он понял, что делает, прежде чем по-настоящему обдумал это, он поднялся по лестнице и без приглашения подошел к трону, где сидел отец. — Ты никогда не давал мне повода думать, что не был разочарован во мне с самого моего рождения.
Один покачал головой.
— Ты не даешь мне повода показывать тебе что-либо, кроме этого.
— Я совершал ужасные поступки, но ты позволяешь мне быть только этим. Скажи мне, отец, считаешь ли ты меня злым? Неужели ты считаешь меня чудовищем? — Он развел руками. — Тебе нужен был злодей, а я был свободен? Кто-то, кто заставит Тора выглядеть красивее, чем он есть, чтобы, когда ты отдашь ему трон, все были готовы не обращать внимания на тысячи людей, которых он убил во имя мира и Асгарда?
— Довольно! — взревел Один, вскакивая на ноги, и Локи боролся с желанием отступить назад, с тем первобытным страхом, который Один внушал стольким людям, восхвалявшим его. Но он этого не сделал. Он столкнулся с отцом с упорным неповиновением.
«Вот оно, — подумал Локи, и почти взглянул на Норнские камни, брошенные на ступеньках. — Это и есть сила».
Костяшки пальцев Одина на копье побелели.
— Я мог бы изгнать тебя, — сказал он так же тихо, насколько Локи — громко. — Я мог бы отправить тебя в самый темный угол Девяти Королевств и лишить силы, или вернуть в Мидгард и позволить тому, что осталось от твоей Чародейки, решить, как лучше наказать тебя
«Милосердный?» — мысленно переспросил Локи, но Один продолжил:
— Ты не достоин быть королем, сын мой. Ты никогда им не был, и никакая опека, которую я предлагаю, не сможет изгнать тьму из твоей души. — Он отвернулся от Локи и начал спускаться по лестнице, чтобы забрать брошенные камни. Медленно нагибаясь, он сказал: — В день Солнцестояния я назову Тора наследником трона Асгарда.
Локи закрыл глаза. Амора была права. Глубокий, затаенный страх, который жил в нем, всегда был прав. Он не станет королем. Мало того, Один никогда не считал его претендентом на трон. Он никогда не увидит его таким, каким он видел Тора — молодого, безрассудного существа, чьи грубые края можно было отшлифовать временем, терпением и ложью. Локи всегда был груб с отцом. Всегда зазубренный, острый и слишком сложный, чтобы дотронуться до него, не порезавшись.
— Ты это понимаешь? — спросил Один.
— Да, — сказал Локи, и это слово острым ножом пронзило его ребра.
— Ты принимаешь это?
— А разве у меня есть выбор? — спросил он, вновь ощутив укол.
— Выбор есть всегда.
Лицо Тео внезапно вспыхнуло в его сознании, выражение его глаз, когда он разделял вагоны поезда, разделял их на части, когда его шанс отправиться в Асгард с Локи был вырван у него.
Выбор есть всегда.
Он никогда не станет королем. Он никогда не будет настоящим братом. Он никогда не станет героем. Он никогда не будет с Тео, отброшенным в сторону и все еще сильным, не сломавшимся. Он никогда не будет с Аморой. Он доказал это, когда пытался остановить их армию.
А что еще оставалось?
Возможно, он может быть чародеем. Возможно, он и есть тот самый злодей. Он мог быть обманщиком, интриганом, своекорыстным богом хаоса, доказывающим правоту книг по мифологии. Доказать им всем, что они были правы в том, что они все думали, что он был испорчен с самого начала. Он не будет служить никому, кроме самого себя, ни одному сердцу, кроме своего собственного. Это был бы его выбор.
Он будет чародеем.
Чародеем, знающим всё.
Заметки
[
<-1
]
Иггдрасиль — Мировое дерево (Дерево жизни) в германо-скандинавской мифологии — исполинский ясень, покоящийся на трёх корнях, в виде которого скандинавы представляли себе вселенную.
[
<-2
]
Эйнхерии — в скандинавской мифологии лучшие из воинов, павших в битве, которые живут в Вальхалле.