Локон с Изумрудного моря
Шрифт:
Мушкет дрогнул, и через долю секунды раздался хлопок. Матрос, быстро шагавший к кораблю, рухнул, и кровь из его раны запустила новый жуткий фонтан вьющихся лоз.
Локон остановилась, ожидая второго выстрела. Однако его не последовало, и девушка вновь пошла вперед. Пути назад не было – там бы ее ждала неминуемая смерть.
Все тело было напряжено, как до отказа натянутая тетива лука. Вот-вот снова громыхнет мушкет, или земля задрожит под ногами, или спора попадет в нос или глаз.
Когда девушка наконец вступила в тень корабля, она испытала громадное облегчение –
Матросы, собравшиеся у фальшборта, смотрели на нее сверху. Ни на ком Локон не заметила королевской формы; правда, одежду человека, стоявшего в середине ряда, разглядеть не удалось, поскольку прямо за его спиной горело солнце. А лицо скрывалось в тени шляпы с черным пером.
Матросы безмолвствовали. Они не предложили Локон подняться на борт, но и не застрелили ее. Девушке ничего не оставалось, как привязать к поясу сумку с чашками и поискать способ взобраться наверх. Но корпус был изготовлен из гладкого коричневого дерева, и после нескольких тщетных попыток Локон убедилась, что залезть по нему невозможно.
– Прости меня, Локон, – сказал Хак. – Боюсь, я ошибся – они не похожи на людей короля.
Девушка на мгновение задумалась, затем тщательно, чтобы не осталось ни единой споры, вытерла палец и поднесла ко рту. Плюнув на ноготь, девушка глубоко вздохнула и стряхнула слюну.
В нескольких футах от нее ожили споры, породив среднего размера деревце из лоз, которые, обвивая друг друга, потянулись к небу. Локон схватилась за лозу, оказавшуюся прочной и жесткой, как канат, и полезла.
– Правильно, молодчина! – подбадривал девушку Хак. Он шмыгнул с ее плеча на лозу чуть повыше той, по которой взбиралась Локон. – Давай поторапливайся!
Сил хватило ровно на то, чтобы взобраться футов на десять и оказаться напротив иллюминатора. Хак вернулся на плечо к Локон, как только она ухватилась за опору. Отсюда ей удалось прочитать название корабля, написанное золотой краской: «Воронья песнь».
Несколько матросов со смехом обсуждали потуги Локон, преодолевавшей последние футы. Споры потоком падали с ее башмаков, пока она висела, пытаясь зацепиться ногой за узкий козырек, идущий вдоль борта под иллюминаторами.
– Вот оно! – пискнул Хак. – Прислушайся.
Локон уловила низкий гул, от которого завибрировал весь корабль. Мгновение спустя толща спор заколыхалась, там и тут сквозь нее прорывались струи воздуха. Корабль накренился, и Локон едва не сорвалась. По палубе разнесся приказ ставить паруса.
Лестница из лоз ушла обратно, ее поглотил внезапно оживший океан. Локон оглянулась на «Мечту Ута» – та накренилась, затем перевернулась кверху килем и наконец затонула под напором обвивших ее лоз.
Новый куст вырос на месте исчезнувших под спорами обломков. Последние члены экипажа страшно закричали, отдавая свою воду океану, и чайки бросились врассыпную. Вражеский корабль с висевшей на его борту Локон проплыл мимо места крушения. Только три моряка еще боролись за жизнь: двое цеплялись за обломки, один сидел в маленькой спасательной шлюпке. Все трое обмотали шарф вокруг головы,
Грянули выстрелы, убив тех двоих, что цеплялись за обломки. Однако почему-то человека в шлюпке было решено оставить в живых. Единственного из всей команды контрабандистов свидетеля первого неудачного плавания Локон.
Девушка продолжала висеть на корпусе «Вороньей песни». Ее пальцы пылали от боли, ныли мышцы рук. Но не на что было опереться ногами. Локон сомневалась, что ей хватит сил или ловкости перелезть через планшир, если вообще удастся до него дотянуться.
Периодически кто-нибудь заглядывал через борт и сообщал товарищам, что девица еще не сверзилась.
Еще не сверзилась…
Еще не сверзилась…
– Хак, давай, – прошептала Локон. – Ты же крыса; тебе нетрудно взобраться.
– Сомневаюсь, – отозвался Хак.
– Ты можешь хотя бы попытаться.
– Факт. Попытаться могу…
Однако они продолжали висеть, как казалось Локон, целую вечность. И вдруг девушка поняла, что вот-вот сорвется. Пальцы скользкие, мышцы вопят от боли…
Рядом о доски стукнулась веревка. Девушка оцепенело уставилась на нее, гадая, хватит ли сил взобраться. Решив, что их совсем не осталось, она просто схватилась за веревку и повисла.
К счастью, та вскоре пришла в движение – несколько матросов дружно тянули Локон наверх. Наконец очень крупный мужчина с черными волосами, заплетенными в дреды, ухватил ее под мышки, а затем бросил на палубу. Последние споры на одежде девушки посерели, убитые серебром «Вороньей песни».
– Капитан Ворона позволила вытащить тебя, если продержишься пятнадцать минут, – пояснила женщина невысокого роста. – Не верится, что ты справилась. Ты сильная.
Локон закашлялась, корчась на палубе. Потом села и обхватила себя измученными руками. Всего лишь пятнадцать минут? Казалось, прошло несколько часов.
– Я не сильная, – хрипло возразила Локон. – Просто упрямая.
– Еще лучше.
Хак благоразумно промолчал, хоть и щелкнул зубами на матроса, попытавшегося схватить его за хвост.
– Кто вы такие? – обратилась Локон к своим спасителям. – Люди короля? Приватиры?
– Ни те ни другие, – ответил матрос. – Мы скоро поднимем флаг в цветах короля, но это будет притворство. Дуг шьет нам настоящий флаг; в следующий раз у нас над головой будет виться черное на красном.
Черное на красном? Значит, пираты. Интересно, попасть к пиратам после контрабандистов – это вверх по карьерной лестнице или вниз? И почему они потопили корабль, не обчистив его хорошенько?
Сквозь толпу матросов протиснулась смуглая коренастая женщина – судя по плюмажу на шляпе, капитан «Вороньей песни». Ворона обладала резкими чертами лица и хмурым взглядом глубоких как океан глаз. Я знавал похожих на нее людей. Она была чересчур сурова. Переполнена злостью. Словно это лишь набросок человеческого существа, в который время еще не добавило смягчающих черт вроде юмора или милосердия.
– За борт ее, – приказала капитан.
– Но ты же сама разрешила ее поднять! – возразила невысокая женщина.