Лом
Шрифт:
Я думал, как избавиться от родителей. Говорить им или нет о своей необычности? В итоге решил дать часть правды, так как всё равно раз за мной следят обычные люди, мои способности уже не тайна. А так я могу эту информацию использовать, чтобы убрать родителей от опасности. Если уговорю.
Славик продолжил говорить:
— Мы уже не совсем люди по уровню развития. Почему так произошло, я не могу сказать. Но можете не сомневаться, мы ваши дети, — продолжил Славик. — Мы хотели оставить всё это в тайне, но нас раскрыли. Убили Свету. Мы подозреваем, что только потому, что она начала встречаться с Димоном. Вы наши самые
— И что вы предлагаете?
— Мы купили вам билеты в Париж. Уезжайте и не возвращайтесь. Связь мы сможем держать через мессенджеры или как-то придумаем. В общем, отец, ты это решишь, но вам надо уехать.
— А что собираетесь делать вы?
— Разобраться со всем этим.
— Как именно?
— Исключительно силовыми методами. Мы по-другому не умеем.
Мать переваривала информацию, не зная, что сказать. Отец же в очередной раз порадовал своими аналитическими способностями. Он пристально посмотрел на Славика, потом на Димона и задал совсем короткий вопрос.
— Сосед?
— Да.
Мать непонимающе уставилась сначала на отца, потом на сыновей. Но она тоже дурой не была. Хоть и прошло десять лет, но жестокое убийство человека в соседней квартире — это не рядовое событие.
— Это сделали вы?
— Да, мама. Мы.
Мама опять ушла в режим паузы. После чего тихо произнесла:
— Шестьдесят восемь ножевых ранений… — сказала она больше себе, чем нам. Было непонятно, как она к этому относится — хорошо или плохо.
— Спасибо, парни, — просто сказал отец.
— Не за что. Это правильно — защищать семью, — ответил Славик. Димон кивнул.
— А как вы билеты взяли?
— Пап, да через твой планшет и взяли. Визы у вас все есть. И Шенген и американские. Тут, пап, ты красавчик, следишь, чтобы были всегда действующие. Поэтому летите в Париж, а оттуда уже в любое другое место. Работа у тебя такая, что можно и не возвращаться. Бабулю как-нибудь вытащите к себе, но не думаю, что с ней кто-то захочет что-то сделать.
— А вещи?
— Вещи самые важные уже в сумках: твой планшет, все ноутбуки и жёсткие диски, все документы, все деньги, карточки. Кое-какая одежда. Мамина косметика, наверное, не вся. Все бумаги с твоего рабочего стола в пакет ссыпали, так что извини за беспорядок, но у тебя всё равно всё самое важное на компе.
— Можно же в органы обратиться, в полицию… — начала мама, но папа перебил её ещё одним коротким вопросом.
— Слесарёвы?
Я вздохнул практически синхронно обеими телами.
— Да.
Отец тоже взял паузу.
— Вы точно мои сыновья?
— Я твой сын, — ответил Славик.
— И я, — присоединился Димон.
— А как тогда вы такими монстрами стали?
— Сейчас мы не можем этого рассказать, может быть, позже, но обещать не будем.
Мама заплакала. Отец обнял её.
— Вы будете мстить за Свету?
— И это тоже, но в первую очередь мы должны понять, что происходит. Поймём, отомстим, потом будем работать над собственной безопасностью. Если получится, то свяжемся с вами и пообщаемся
— А если мы не полетим?
— Тогда мы отыграем отморозков и поломаем вам руки и ноги, чтобы все подумали, что мы сошли с ума, после чего просто убежим. Но мы действительно нанесём вам серьёзные травмы, так как иначе наши преследователи будут думать, что мы к вам в какой-то степени привязаны, — мрачно сказал Димон.
— Ты готов избить мать? — спросил отец.
— Сломать ей обе ноги и обе руки, чтобы у неё был шанс выжить? Конечно, готов. Я был рядом со Светой в машине скорой помощи. Она умерла не мгновенной и не лёгкой смертью. Она мучилась. Её убили из-за меня. А вы мои родители. Через вас нас можно шантажировать. Но это если кто-то хочет нас шантажировать. Свету просто убили. Одни мы можем справиться. Вы будете мешать.
— Всё это кажется нереальным, — пробормотал отец. Всё-таки ему тоже было тяжело принять такие быстрые изменения в его привычной картине мира.
— Всё это реально, отец, — сказал Славик. — Смотри.
Я подвёл Славика к молодому дереву и что есть силы ударил по нему ногой. Дерево выдержало. Я повторил. Мама морщилась при каждом ударе, но не могла отвести взгляда.
— Слава, хватит! — не выдержала она.
— Немного осталось, мам! — весело ответил Славик.
Было, конечно, больно, но терпимо. Самому было интересно, получится или нет. После четырнадцати ударов дерево сдалось и сломалось, правда, отомстило, проделав дырку в штанах на месте голени. Крови не было — кожа экзекуцию выдержала. Славик задрал штанину и показал ногу, на которой была всего лишь небольшая потёртость на коже, которая на глазах исчезла.
— Мы уже не совсем люди, — подытожил демонстрацию Димон.
— А кто вы? — нервно спросила мать.
— Твои сыновья. Остальное неважно. Больше мы сказать не можем, — произнёс Славик.
— Вы будете решать проблемы так же, как с соседом и Слесарёвыми? — спросил отец.
— По-разному. Но мы помним про завхоза в Освенциме, пап. Мы не звери. Мы где-то хуже, где-то лучше, но не звери. Просто сейчас нам предстоит немного повоевать. Это не так сложно, как кажется, — Славик говорил, при этом он и Димон транслировали уверенность в своих силах. Родители несмотря на всю разумность нашего предложения могли посчитать, что оставлять двух несовершеннолетних детей одних посреди неприятностей — это неправильно, даже если это удвоит неприятности. Родительская логика — это тоже логика, она такая, какая есть. Вся надежда на отца.
— Тем более мы сможем общаться. Пришлёшь нам через соцсети какие-нибудь инструкции с вопросами, на которые только мы знаем ответ, мы перейдём по ссылке на запароленный сайт и сможем даже конфиденциально пообщаться. Можно сейчас пароль придумать, а ты уже сам реши, что им запаролить.
Если отец решит задачу с созданием пароля, значит, он согласен уехать. Отец задумался.
— Сначала я должен согласиться вас оставить одних.
— Ты должен согласиться сохранить жизнь матери в безопасности. А мы не будем одни. У нас есть мы, — сказал Славик.