Лом

Казаков Павел

Пока же мне оставалось продолжать отыгрывать свою роль примерных сыновей и неплохих учеников в обычной школе. Хотя кому я вру. Единственное, что я скрывал, это факт управления двумя телами одной личностью. А так я не играл, я уже был сыновьями и учениками.

Надо признаться: я практически стал человеком. Необычным, но человеком. Важность спрятанного нами груза с течением времени становилась какой-то… неважной. Нет, если подумать, то за прошедшее время груз вряд ли утратил своё значение в политических играх. Такой козырь всегда останется козырем. Но вот в моей голове, всё изменилось. Почти шестнадцать местных лет в теле хомо, и я уже почти хомо.

Люди здесь были, конечно, немного сумасшедшими. Они всерьёз считали себя телами, считали, что

умирают и рождаются. Многие уверенно полагали, что являются единственным местом во вселенной, где существует жизнь. На основании этих странных идей сформировалось множество религий, включая совсем мне непонятное учение про «Е равно МЦ квадрат». В последнее верили «учёные». По их мнению я не мог никак здесь оказаться, или раз уж оказался, то там, откуда я прибыл прошли уже чуть ли не миллионы лет. В общем, безумия хватало, но при этом ценилось всё то, что я сам считал ценным: верность слову, преданность, уважение, профессионализм, упорство, творчество. В общем, если особо не обращать внимание на странности, тут было неплохо. Но я почти стал человеком не из-за «неплохо». Из-за погружённости в этот мир. Кто-то мне помог, кому-то я помог, кто-то меня любит, например, родители, я отвечаю взаимностью. Я же не актёр, поэтому предпочитал жить, а не играть. Ну и вжился.

Если придётся покинуть эту планету и вернуться в привычные тела формикадо, то я без особых проблем перестроюсь, но здесь и сейчас я всё больше чувствовал себя человеком. Не могу сказать, что в этом было что-то однозначно плохое, скорее, опасное. Я создавал связи, за которые соглашался брать ответственность. Если я друг, то буду мстить за друга или помогать ему в беде, если я сын, то буду защищать родителей. Такое погружение в человеческую жизнь могло мне создать трудности, но, с другой стороны, совершенно отстранённое отношение могло привлечь ненужное внимание и тоже грозило трудностями. Я никогда не любил ни одиночество, ни отстранённое отношение к жизни, поэтому строил своё поведение наиболее комфортным образом. Кстати, все эти родственные и дружеские связи особо не противоречат моему опыту жизни в семье формикадо. Оказалось, что похожего в наших расах больше, чем виделось изначально. Есть тут, правда, на Земле ещё один весьма распространённый тип связей, с которым я никогда будучи формикадо дела не имел. Это связь как между моим отцом и матерью. Связь между мужчиной и женщиной. Это для меня что-то абсолютно новое.

Пока я у себя никаких намёков на такие связи не замечал. Хотя, как заметить то, что создаётся на нематериальном уровне? Да, есть всякие гормональные изменения, но что-то происходит и кроме физиологических реакций. Что такое эта их человеческая любовь между мужчиной и женщиной? Как минимум одно отличие от дружбы и родственных связей я знаю. Эта штука бывает односторонней. Кто-то может любить кого-то, а тот в ответ не любит. То есть существует любовь взаимная и не взаимная. С родственниками и друзьями я такого не замечал. Если ты кому-то брат, то и он тебе брат. Если ты кому-то друг, то и он тебе друг, ну или как минимум старается это показать. Что я могу сказать про себя? Я в этом плане никаких странных влечений не чувствую. А вот интересно, в меня кто-то влюбился?

Я застыл. Славик замер с широко открытым ртом, к которому он подносил гамбургер, а Димон завис с трубочкой во рту. Да я понятия не имею! А вдруг в меня кто-то влюбился, а я не в курсе. Я же никогда не отслеживал такие вещи. Так. Это стоит обдумать. Я «разморозился» и продолжил есть.

Первое, что стоит сделать, — это как следует присмотреться, прислушаться и принюхаться к тем девушкам, которые учились со мной в школе, и к тем, которые занимались в тех же спортивных секциях. Может, обнаружу какие-то отклонения в поведении.

Сам я старался сторониться особ противоположного пола, а если их общества избежать не удавалось, то вёл себя нейтрально. Максимально вежливо. Не шутил, отвечал односложно, сам инициативу в разговоре не проявлял. Я заметил, что присутствие рядом человеческой

самки действует на меня по-особому. Я автоматически включал режим повышенной боеготовности и начинал внимательнее сканировать пространство на предмет возможных угроз. Я это объяснял тем, что любая женщина — это потенциальная Мать, а статус Матери — это самая высокая ступень в иерархии формикадо. А основная моя функция — это защита семьи, но в первую очередь именно Матери. Но при этом я также максимально контролировал эндокринную систему, что выражалось в том, что я немного эмоционально «притухал».

Ладно, посмотрим, что там эти потенциальные молодые матери думают по поводу Славика и Димона. Я доел свой калорийный обед, поднял с пола пакет с вещами, которые надо будет уничтожить, и пошёл в направлении парка между Северным и Южным Бутово.

Растительность между Северным и Южным Бутово кто-то называл лесом, кто-то парком. Заросшая деревьями территория, частично облагороженная, частично не тронутая вниманием человека. Имелись укромные уголки. В одном из таких я сжёг одежду, в которой провернул свою месть. Пистолет обернул в пластиковый пакет и прикопал у приметного дерева. У ясеня. Вот случайный прохожий раскопает яму под ясенем, найдёт пистолет под ясенем и скажет «ну ни фига себе!». Настроение было прекрасным.

Можно идти делать уроки.

На следующий день в школе я занимался тем, что внимательно прислушивался к одноклассницам, о чём они говорят. Старался ловить на себе заинтересованные взгляды и анализировать причину этого интереса. В общем, повысил наблюдательность в отношении девушек до максимума. При этом старался не афишировать свой интерес. Очень много информации давало обоняние. Большинство гормональных реакций можно было унюхать. Я давно научился распознавать, когда человек волнуется, когда спокоен, не говоря уже о том, когда он принимал душ. Влечение друг к другу представителей противоположных полов всегда сопровождалось тем или иным изменением работы желёз. Я мог это унюхать. Если же было мало отвлекающих факторов, то я мог считать изменение состояние достаточно быстро.

Через три дня тщательных наблюдений за противоположным полом в школе и спортивных секциях я понял, что жизнь моя намного сложнее, чем мне кажется.

В меня были серьёзно влюблены восемь девушек. Ну или испытывали влечение, которое давало о себе знать на физическом уровне. Про любовь пока не буду уверенно рассуждать. Распределение вышло таким: в Славика были влюблены три малолетки по тринадцать лет (мы пятнадцатилетние парни имеем полное право называть тринадцатилетних малолетками) три одноклассницы и одна девушка с рукопашного боя, возраста которой я не знал, но примерно пятнадцать-семнадцать лет; в Димона была влюблена одноклассница и девушка с борьбы. В общем, Славик явно лидировал как привлекатель женского внимания. Влюблены они были или нет, но у каждой в моём присутствии учащалось сердцебиение, начиналось волнение и менялось поведение. Одноклассниц я даже подслушал. Та, которой нравился Славик и та, которой нравился Димон, строили планы, как бы им привлечь наше внимание. Если бы не слух и обоняние, я бы, наверное, не догадался. Семь из восьми так или иначе меня критиковали, восьмая — одноклассница, что положила глаз на Димона, — просто старалась держаться от близнецов подальше, и, когда я посредством Димона к ней обращался, она краснела и тупила. Такие дела.

Заняв столик в ресторанном дворике нашего торгового центра и затарившись большими порциями фастфуда, я принялся обдумывать, что же мне со всем эти делать. А что делать? Надо продолжать социализироваться. Никто от меня в этом возрасте серьёзных отношений не требует, а общаться с этими странными существами — молодыми самками хомо — так или иначе надо. Иначе будут думать, что… Даже не буду думать, что будут думать… На этой планете в некоторых областях реальный бардак.

Значит что? Значит надо пытаться подружиться с одной из девушек. Но пока я решил подождать, не последует ли какой-то реакции на убийство почти всей семьи Слесарёвых.