Ломать – не строить, душа не болит

Гром Мира

Она много думала, но мысли постоянно ускользали от нее. Девушка пыталась представить хотя бы примерно, как жить дальше и что делать, но в голове было пусто, словно мыслей там отродясь не водилось.

– Иди за мной! – приказала дородная женщина лет так за сорок и швырнула в принцессу сверток ткани. Эсми подобрала с пола тонкое длинное платье-камизу, надела и молча направилась за ней.

Внезапно девушку охватило такое безразличие, что жить или погибнуть – ей стало всё равно. Ей даже было неинтересно, как она может умереть: от топора палача или от того, что

ее поимеет половина вражеской армии…

Принцессу вели по просторным залам особняка одного из знатных лордов ее отца, но не было привычного для девушки шума, не стало и слуг, обычно спешащих по своим делам…

Они вышли в большую гостиную, где прежний хозяин проводил балы. Слуги вереницей выстроили пойманных девушек.

«Более трех десятков!» – неосознанно подсчитала Эсми. И ей предстояло встать рядом с ними. Женщина, приведшая ее сюда, подтолкнула принцессу в строй и отошла в сторону.

Еще некоторое время зал заполнялся девушками разных возрастов. Все были одеты в белые льняные рубахи, каждая вторая плакала…

Эсмине стало жутко от осознания того, кто она теперь. Пленница, рабыня…

Со второго этажа спустился мужчина. Высокий, широкоплечий, с приятными чертами лица и живым, всё подмечающим взглядом. Он больше был похож на остриженного медведя, чем на человека. Черные волосы аккуратно стянуты шнурком на затылке. Белая рубаха, кожаные штаны, сапоги до колена. Из-за голенища видна украшенная самоцветами рукоять кинжала, а на поясе несуразно маленький для него одноручный меч. Он выглядел лет на тридцать, не меньше. Такой мужчина, воин виделся Эсми с тяжелым двуручником и в доспехе, а никак не в таком виде. Нет, он не привлекал ее, скорее отталкивал. Было в нем что-то пугающее. Сердце принцессы колотилось в бешеном ритме, ладони вспотели, и по всему телу пробежала дрожь. Ей вдруг захотелось бежать, спрятаться, лишь бы больше никогда не видеть этого зверя.

Медведь двинулся мимо девушек, небрежно рассматривая каждую, но не задерживаясь более чем на две секунды. Мужчине не нравились упитанные лесные девы. Он любил хрупких и нежных женщин. А эти вызывали у него только одно желание: поесть. Загнать таких на кухню всей толпой, а после устроить знатный пир, потому что они явно знали толк в готовке.

Эсмина на мгновение закрыла глаза, но тут же встрепенулась от крика.

– Умри! – истеричным голосом прокричала одна из приведенных девиц и кинулась с кухонным ножом на воина.

Мужчина даже не счел нужным уворачиваться, он спокойно перехватил замахнувшуюся на него руку, надавил на запястье так, чтобы разжались пальцы. Нож ударился о мраморный пол, а его рука сжалась на шее бунтарки. Она вцепилась в него, пыталась царапаться, биться. Несколько неловких резких движений, легкий хруст – и девушка безвольно обмякла.

"Трепыхалась, как рыба, выброшенная на берег", – подумалось ему. Он не чувствовал жалости к той, что посмела кинуться на самого императора Великой Дшары. Слишком часто он воевал, слишком много убивал. И столько всего прошел, что рефлексы сработали так мгновенно, что он даже не успел подумать.

Раньше

принцесса еще никогда не видела смерть так близко. Поле боя не в счет, там другое, а тут…

Медведь откинул тело в сторону.

– Кто недосмотрел? – рявкнул он так, что у Эсми подкосились ноги. Если бы не две девушки из ее страны, вовремя подставившие ей плечи, она непременно упала бы.

Наказывали и за меньшие оплошности, а тут не забрать возможное оружие у рабыни. Он был готов убить за это, но сладость победы всё еще пьянила и срываться сейчас не хотелось.

– Господин, мы проверяли! – виновато промямлил один из стоящих у стены слуг.

– Неделю без жалованья. Всё, пошел вон!

Медведь был зол и не скрывал этого. Эсмина попыталась понять, кто же он. Генерал? Офицер? Какой-нибудь лорд? Что так легко раздает подобные приказы…

“Зверь” остановился напротив принцессы. Девушка невольно затаила дыхание, но не отвела взгляда, когда их глаза встретились. Секунды растянулись в вечность, но он зловеще улыбнулся и пошел дальше. Эсми едва сдержала вздох облегчения. Именно, когда он оказался рядом с ней, принцесса поняла, что не просто боится его. У нее от ужаса дрожало все тело и сердце замирало в панике.

Эта представительница лесного царства понравилась ему. А вот так вызывающе смотреть на императора!? Да, такая не устала бы сопротивляться еще не один месяц. Он привык брать грубо, но женщины быстро смирялись и превращались в безвольных кукол, а ему хотелось огня, страсти, да так чтобы надолго, а не на одну ночь. Его безумно раздражало мнение: "Пока не тронул первый раз, я ни за что не дамся, а если уже взял, то и сопротивляться смысла нет."…

Но и не посмотреть остальных показалось глупо. Ему всегда мало было одной.

Мужчина дошел до конца и вернулся к принцессе.

– Эту, – приказал он, и чьи-то сильные руки тут же схватили ее и куда-то повели.

***

Один коридор сменился другим. Ноги почти не слушались, Эсмина едва касалась ими пола.

Сопровождающие остановились у большой двустворчатой двери. Пока один ковырялся с замком, Эс вцепилась зубами в плечо второго. От боли он согнулся и тут же получил удар в пах. Схватившись за укушенное место, он отпустил принцессу. Она резко развернулась, готовая бежать, но тут же столкнулась взглядом с тем, чьей игрушкой ей надлежало стать.

Медведь не церемонясь схватил ее за волосы, с ноги открыв дверь, втащил в комнату. Кованый подсвечник, так удачно подвернувшийся под руку принцессе, тоже был пущен в ход. Но, столкнувшись с головой воина, лишь погнулся, оставив тонкую кровавую полоску над его бровью.

– Привяжите ее! – сказал он, швыряя девушку на кровать, и рассмеялся, доставая платок из лоскута хлопковой ткани и протирая рассеченное место.

Да, теперь он был уверен, что не ошибся. Эта девушка не покорится. Кровь щекотала щеку, а он смеялся, мысленно поимев ее уже раз десять. Довольно хрупкая фигурка манила его. Пожалуй, эту рабыню он наконец-то оставит себе, а не отдаст на потеху солдатам, как делал это всегда.