Лондон бульвар
Шрифт:
— Ненавижу гребаных поэтов.
Мы вышли, Нортон перекинул через плечо спортивную сумку, посмотрел на меня:
— Нужно чё-нибудь?
— Нет, пойду, как говорится, чистым.
— В смысле, для защиты… биту бейсбольную, например? Там, куда идем, стихи не помогут.
— Нет. А что в сумке?..
Он зловеще улыбнулся, говорит:
— Средства поощрения.
Это было восемнадцатиэтажное здание. На входной двери домофон. Но уже весь раскуроченный. Мы толкнули дверь, прошли к лифту.
Нортон говорит:
—
— Что?
— Ну лифт… Чтобы работал.
Лифт работал.
Весь расписанный граффити, он вонял мочой и отчаянием. Этот запах был мне очень хорошо знаком. А вам лучше его не знать.
Мы вышли на последнем этаже. Нортон сказал:
— Думай, что это гольф.
— Гольф?
— Ага, восемнадцать лунок.
Подошли к квартире, Нортон забарабанил в дверь. Вытащил маленькую красную записную книжку.
Дверь открылась, выглянул ребенок Нортон сказал:
— Мать позови.
Мать была индианкой и очень нервничала. Нортон сказал:
— Пора платить.
Она ушла в квартиру, вышла с пачкой денег, протянула. Нортон заглянул в книжку, пересчитал деньги, говорит:
— Немного не хватает.
Индианка сказала:
— Неделя очень тяжелая была…
Он ее перебил, повысил голос:
— Ты! Кончай горбатого лепить, на следующей неделе отдашь вдвое.
Она слишком быстро согласилась. Мы все трое знали, что денег у нее не будет.
Спустились на семнадцатый этаж. Я спросил:
— И что дальше? Они же увязают все сильней.
Нортон на ускорителе, чувство юмора в отключке, лыбится, говорит:
— Вот, ты ухватил самую суть. Со временем они отдают права на аренду.
— А потом?
— Да ты не беспокойся! У нас есть бригада специалистов по переселению.
— Так, дай-ка я догадаюсь. А потом вы все это пересдаете.
— В точку. Этим самым яппи, которые хотят, чтобы из окна было видно крикетное поле. У нас уже есть шесть квартир.
На следующих трех этажах история повторилась. Печальные женщины разных национальностей обещали продать свою жизнь. На двенадцатом этаже Нортон сказал:
— Эти испанские мерзавки ничего, кроме тоски, у меня не вызывают.
Открылась дверь, он вломился внутрь. Женщина закричала:
— Nada, nada, nada. [14]
14
Ничего, ничего, ничего! (исп.).
Нортон огляделся, говорит:
— Где он, где твой муж?
Распахнулась дверь в спальню, из нее выскочил мужчина в ярко-синих семейных трусах. Прошмыгнул мимо меня в коридор.
Нортон бросился за ним, как борзая, с улыбкой маньяка на лице.
У него сносило крышу.
Он схватил парня на лестнице, содрал с него трусы.
Затолкал в квартиру. Мужик заплакал, говорит:
— Забирай телевизор.
Нортон порылся в спортивной сумке, вытащил гвоздодер.
Подошел к телевизору и разбил экран вдребезги.
Сказал:
— Давай арендный договор.
Они дали.
На следующем этаже Нортон сказал:
— Надо отдохнуть.
Он весь вспотел.
Он уже почти до небес долетел, говорит:
— Помоги мне, Митч. Не жди, когда тебя попросят. Можешь присоединиться в любой момент.
Он проглотил таблетку ускорителя, запил банкой «Булла», спросил:
— Хочешь перепихнуться?
— Сейчас?
— Конечно. Некоторые готовы дать вместо того, чтобы платить.
— Наверное, нет. А что, полицию никто не вызывает?
— Оглянись вокруг, ты думаешь, полиция сюда поедет?
Я скрутил сигаретку, закурил, спрашиваю:
— А дети? Это тебя не беспокоит?
— Им пора начинать учиться. Крепче будут.
Он пренебрежительно посмотрел на мою самокрутку, заметил:
— Кончай курить это дерьмо. Сейчас ты уже в другой лиге.
Я пожал плечами:
— Мне нравится.
Он достал пачку «Данхилла», самые дорогие, закурил, говорит:
— Можно тебя кое о чем спросить?
— Конечно.
Он оглянулся, как будто нас подслушивали. В доме стоял ужасный шум.
Хлопали двери
кричали люди
плакали дети —
и все это под аккомпанемент рэпа.
— Как там было, в тюрьме?..
Я чуть не сказал: «Как здесь».
Но подумал о Томе Каконисе, американском авторе криминальных романов, который великолепно понимал тюрьму. Он писал:
«Назовите это джунглями, зазеркальем, королевством социопатов, графством ярости, где предательство является нормой, разрушаются моральные устои и жалость неведома или давно забыта. О, назовите это трубой, бьющей вас по хребту, ручкой от швабры в вашей заднице, каблуком на ваших ребрах. Это значит, что вы совершенно одиноки. И некому вас защитить».
Я не сказал этого Нортону. Я сказал:
— В основном скучно было.
— Да?
— Но это ничего.
Он допил, смял банку, бросил ее вниз. Она летела, ударяясь о каждую ступеньку. Я слышал, как она тарахтит, словно удаляющийся би-винг. [15]
На девятом этаже мы попали в зону турбулентности. Нортон повторял свой номер с темнокожей женщиной, когда вышел ее муж и с размаху заехал ему кулаком в висок.
Потом двинул на меня. Он был большим и сильным. Но и только. Он не был мерзавцем.
15
Би-винг — боевой космический корабль в кинофильме «Звездные войны».