Лондон бульвар

Бруен Кен

— Можешь подхватить меня в метро на «Ангеле» в восемь тридцать?

— Айлингтон?

— Что, не нравится?

— Это север.

— Ну и что?

— Ничего. Можно и на север.

— До встречи.

~~~

Я СДЕЛАЛ ВСЮ работу за день:

починил дверь

вымыл окна

насвистал несколько мелодий.

Наступил вечер, Джордан выдал мне пачку наличных. Сказал:

— Мадам хотела бы вас на пару слов.

—

Да, конечно… послушай… Мне нужен свободный понедельник.

— Смотри, чтобы это не вошло в привычку.

От боевого братства прошлой ночи не осталось и воспоминания.

Но я заметил, глаза у него были красные. Будет знать, как джин глотать.

Мадам ждала меня в столовой. Выглядела она хорошо. Батальон

парикмахеров

косметологов

психотерапевтов

сделал свою работу. Ее кожа и глаза блестели. На ней было кремовое платье с глубоким декольте, легкий загар. Великолепная реклама самой себя.

Я почувствовал легкое покалывание от возбуждения. Твое тело — предатель, оно все делает по-своему. Лилиан улыбнулась своей всезнающей улыбочкой, сказала:

— Ты, наверное, весь потный и грязный после работы.

Я неопределенно пожал плечами. Она сказала:

— Мы сегодня выходим в город. Я заказала столик в «Савойе».

— Не со мной, детка.

— Извини?

— У меня свои планы.

— Отмени их. Мне пора выйти в свет.

— Развлекайся, но без меня.

— Ты полагаешь, я могу прийти без сопровождения? У меня должен быть провожатый.

— Поищи в «Желтых страницах».

Она просто не могла поверить, что я от нее отказываюсь. Взвизгнула:

— Мне нельзя отказывать!

Я строго посмотрел на нее, говорю:

— Господи, будь ты настоящей леди.

И вышел. Она вслед закричала:

— Я не позволяла тебе уйти, вернись немедленно обратно!

Конечно же появился Джордан, и, прежде чем он смог что-либо произнести, я сказал:

— Она репетирует, не надо ее беспокоить.

Пока стоял в душе, в голову пришла мысль:

«Она просто королевский геморрой».

Это я еще ничего не знал.

~~~

ВЫШЕЛ ИЗ ДУША, накатил пивка и оделся запросто. Джинсы и свитер. Нос все еще болел, но жить было можно. Гант мелькал где-то на краю моего сознания. Ментальные связи, которые ты устанавливаешь, слабы и ненадежны. Я смог подобрать только фразу из «101 далматинца».

Какую?

Речь идет не о ненависти, речь идет о полном разорении.

Сокровища детской литературы. Собрался выходить, взял мобильный телефон, сунул его в карман джинсов. Машина завелась с пол-оборота, и я уже доехал до конца аллеи, когда зазвонил телефон. Я ответил:

— Да?

Это была

Лилиан; она сказала:

— Ты значительно больше того, что я ожидала, но значительно меньше того, на что я надеялась.

И прервала соединение.

Было десять минут девятого, когда я добрался до «Ангела». Ездить по Айлингтону на машине — просто труба. Эшлинг меня ждала. На ней были дафлкот и потертые голубые джинсы. Она походила на успешную студенточку. Я открыл дверь, она запрыгнула в машину. Наклонилась ко мне и поцеловала в губы. Я сказал:

— Прости за опоздание.

— Было бы хуже, если бы я опоздала.

Я не возражал, спросил:

— Куда двинемся?

Она описала сложный маршрут, я пару раз запутался. Наконец закричала:

— Стоп!

Я остановил машину.

Мы стояли напротив паба. Эшлинг сказала:

— Это «Грязный МакНэсти».

— Ты шутишь.

— Нет, такое название.

— Такое название должно быть в Бронксе.

— Я вспомнила, ты говорил, что любишь детективщиков. Здесь писатели читают свои произведения, а персонал ставит музыку, которая им соответствует. Угадай, кто читает сегодня?

Я ничего не смог придумать, о чем и сказал.

— Джеймс Элрой.

— Черт… не может быть… это великолепно!

Паб был забит под завязку, но мы умудрились прихватить пару табуретов в углу у бара. Лицо Эшлинг сияло от возбуждения. Она сказала:

— Я угощаю, что тебе заказать?

— Пинту «Гиннеса».

Себе она заказала «Малибу». Принесли заказ, мы церемонно чокнулись. Я спросил:

— Что такое «Малибу»?

— Ром с кокосом.

— Боже милостивый.

— Попробуй.

— Не хочется.

— Ну давай же.

Я дал.

— О Господи, твоя воля, это просто сироп от кашля.

Она засмеялась, крепко-крепко меня обняла, сказала:

— Я так рада тебя видеть.

Я чувствовал себя великолепно. Боже мой, разве я когда-нибудь так себя чувствовал? Эшлинг была восхитительна, забавна, умна. И я ей нравился. В бумажнике у меня были деньги, и ожидался отличный секс. Свинский рай.

Потом вышел Джеймс Элрой. Крупный парень, очень нервный. Он даже не столько читал, скорее изображал, устроил целое представление.

Полный восторг.

Когда он сделал перерыв, вокруг него собралась толпа. Эшлинг спросила:

— Почему бы тебе с ним не поговорить?

— Может быть, я его позже перехвачу.

Она озорно улыбнулась, сказала:

— Вот что я тебе скажу насчет позже. Я собираюсь заманить тебя к себе домой, наполню ванну

духами

маслами

и тобой.

Открою бутылку вина и высосу ее. Затем закажу громадную пиццу и съем тебя, пока она не остыла. Потом, когда ты уснешь, я буду тебя охранять.