ЛонДон

Халов Андрей Владимирович

– Доброе утро, сэр! – поздоровался дворецкий, проходя мимо его кровати в сторону окон, чтобы открыть шире тяжёлые и плотные шторы и пустить в спальню больше света, которого, впрочем, и за окном было не так много. – Как спалось?!..

Битлер не обращал внимания ни на слова слуги, ни на интонацию его голоса… Вернее, старался не обращать! Ему казалось, что дворецкий в курсе того, что теперь и он всё знает, а потому разговаривает с ним с какой-то издёвкой.

Не дождавшись от хозяина ответа, слуга сделал своё привычное дело и удалился.

Битлер продолжал лежать, соображая, что же теперь ему предпринять. В голове не было ничего, кроме ошеломления фактом, который парализовал

всю его волю не то чтобы к активной жизни, но даже к движению. Все его мысли, все его желания, все его жизненные ориентиры были теперь смыты из сознания в унитаз тем новым, что вошло в его жизнь, что заполнило всё его существо и не оставило места ни для чего другого.

Дворецкий вернулся снова, теперь – звать его к завтраку, и, застав против обыкновения хозяина всё ещё в постели, в том же положении, что и в первый раз, очень удивился и поинтересовался:

– Вам нездоровится, сэр?

Битлер по-прежнему молчал, глядя немигающим взглядом куда-то впереди себя, не обращая на слугу совершенно никакого внимания.

– Я доложу, что вам нездоровится, сэр, – сообщил слуга и удалился.

Спустя некоторое время он появился снова, двигая уже впереди себя серебристую тележку, сервированную для завтрака, которую подвёз к самой постели Битлера, да так и оставил, а потом, сделав лёгкий поклон головой, удалился.

Битлер так и не притронулся к еде, пролежав в постели с неподвижным взглядом в никуда ещё битый час. Он даже не заметил, как снова заглянул слуга, слегка приоткрыв дверь, и с минуту понаблюдал за его странным поведением, а потом так же молча исчез из проёма приотворённой двери.

Видимо, он доложил хозяйке, что с её супругом происходит что-то странное, потому что спустя минут пять появилась сама Грейс.

Она зашла в спальную комнату, как всегда, – как хозяйка положения. Впрочем, она ею, по сути, и была. Битлер только теперь стал понимать до конца всю незавидность положения, но уже своего.

Он был никто.

Номинально, он был её мужем, от которого, впрочем, в её жизни, оказывается, ничего не зависело. Он был как ширма, как декорация, потому что на том месте, где он был, должно было что-то быть. А так… Он был совершенно бесполезное, лишнее звено во всей цепочке её жизни. И Грейс могла избавиться от него в любую минуту, как только сочла бы это нужным. Оказывается, она просто терпела его!..

Сколько же это продолжалось?!..

Битлеру вдруг стало холодно и страшно, он почувствовал озноб, мурашками прокатившийся по всему его телу. Его жизнь была всего лишь фантиком конфетки, который украшает вкусную начинку до тех пор, пока не придёт время её съесть…

За свою жизнь Битлер повидал много женщин. Сперва ему попадались какие-то недалёкие, глупые, а иногда и просто откровенно тупые, как дуры, русские бабы. И всё то время он мечтал встретить женщину, которая умом была бы равна ему, а, может быть, даже превосходила его в интеллекте. Безумный! Он сам не понимал, чего желал тогда на свою голову. И вот его желание воплотилось и предстало перед ним во всей своей красе. Его воплощением и была Грейс!

Что же теперь ему пожелать, несчастному?!.. Опять вернуться к простодушным русским бабам? Но туда он не хочет!.. А здесь… Он теперь чувствовал, что Грейс, словно паучиха, готовится сожрать его, как самца-паука, и этот момент, не зависимо от того, что он предпримет, неотвратимо настанет, какими бы зигзагами, словно заяц по полю на мушке у опытного охотника, не скакал он по жизни. Грейс всегда опережала его игру на шаг. Она была умна, цинична, лаконична, и, хотя позволяла себе временами пылить, но, тем не менее, большую часть своей злости и мстительной ненависти

к нему сохраняла внутри своего существа. Те вспышки гнева, которые иногда проблёскивали в ней, были всего лишь вершиной айсберга. Но самое главное было даже не это. Грейс была баснословно богата. А он был гол как сокол. И когда думал об этом, то сам не мог понять, как же так случилось, что они поженились. Такие браки просто не возможны!..

«Где же та идеальная женщина, которая подошла бы мне, как замочная скважина к ключу?» – подумал он с какой-то бесконечной тоской от осознания бесполезно растраченной жизни и непоправимости допущенных ошибок, которые теперь все лежали перед ним как на ладони, но были залиты хрустальным бетоном прошлого, вмурованы в него, словно глупые насекомые в янтарь, и незыблемы.

Он вспомнил о Веронике и ухмыльнулся: «Быть может, она та идеальная женщина, которая мне нужна?..»

Но это был вздор! У неё за душой не было ничего, кроме неприятностей, которые остались дожидаться её в Москве, да таскания по всему свету в качестве дорогой постельной побрякушки. Да, она стремилась стать лучше, стремилась отгородиться от той жизни, в которую её окунула судьба, ширмой своей благообразности, какого-то, пусть даже искреннего, но словно наигранного стремления к свету, к чистоте. Но она не могла бы теперь стать той, которой была когда-то, до Москвы, той, о которой иногда рассказывала ему. То, что с ней произошло, случилось навсегда, и сколько бы она ни отмывалась от этой грязи, пятно продажной жизни, пусть даже по чужой прихоти принятой ею, въевшееся в её душу, нет-нет, да и выдавало в ней куртизанку.

Впрочем, быть может, она всегда была куртизанкой, только другого качества. Например, когда почти девочкой вышла без особой любви, как сама зачем-то в том признавалась ему, замуж за богатого и влиятельного городского не то воротилу, не то бандита. Ведь она просто продалась тогда ему, чтобы обеспечить себе сытую, беспечную и беззаботную жизнь!..

Битлер ужаснулся. Он вдруг понял, что и сам однажды продался! Раньше он об этом как-то не задумывался, но теперь вдруг увидел, что и сам поступил точно также, когда-то женившись на Грейс! Ведь при этом он получил всё, чего хотел, получил как бы авансом, в кредит, а расплата наступала только теперь, на его глазах!

Да, Грейс, как он теперь воочию убедился, практически не нуждалась в нём. Оставалась лишь Кэтти. Но и дочь скоро должна была достигнуть того возраста, когда её выдадут замуж. И после того, как та окончательно покинет родительский дом, Грейс наверняка избавится от него. А сейчас он нужен, чтобы не травмировать психику юной особы семейной драмой…

– Тебе не здоровится, Алекзендр?! – поинтересовалась Грейс, приблизившись к постели на половину расстояния от двери. – Что ж!.. Не мудрено… так набраться!

Она что-то обдумывала с минуту, глядя на лежащего перед ней в беспомощности красивого, но мягкотелого мужа, а потом сказала, перед тем, как удалиться:

– Попроси прислугу позвать врача, прими лекарство!.. И давай поскорее приходи в себя!.. Тебя ждёт работа!..

Уже на пороге обернувшись, она добавила:

– И, будь так любезен, удали этого Кантемирова из нашего дома!.. У него нехорошая привычка шляться по ночам по коридорам и заглядывать в чужие спальни!..

Это было не слыхано! Если бы Битлер не был распят своими мыслями на постели, то непременно подлетел бы к ней вне себя от возмущения. Он даже хотел вскрикнуть: «Это был не Кантемиров! Это был я!..» Но Грейс исчезла в коридоре, не дав ему опомниться. Да и, что он хотел получить в ответ?!.. Чего добивался?!!.. Чтобы Грейс выкинула его на помойку жизни раньше времени?!..