Лоно Заруны
Шрифт:
Восторг библиотекаря разделяли все члены экспедиции. Они распахнули рты и активно вертели головами.
Но меня больше всего впечатлила громадная статуя герна, стоявшая в самом конце меж колоннами у противоположной от входа стены. Она потрясала воображение не только размерами, но качественной проработкой всех деталей и лица, и всех элементов его скудного облачения, и даже позой устремленного куда-то существа. В руках герн держал книгу и слегка хмурил чешуйчатые брови. Скульптор так реалистично старался показать его глубину взгляда, что даже сейчас, спустя тысячи лет, мне казалось, что он живой и смотрит
Тем временем мои спутники перемещались очень медленно и зигзагообразно, разглядывая с громким восторгом величественное помещение. Зунг это делал громче всех, при этом задавая массу вопросов, скорее всего риторических, связанных как с самими статуями, так и с целью нашего прибытия сюда. Он никак не мог определиться, где же ему стоит задержаться подольше. Кто из этих людей достоин его длительного и пристального внимания? Так и бегал туда-сюда, туда-сюда с выпученными глазами и частым дыханием.
Наран, крепко держа за руку взволнованную Яту, замер у одной из первых колонн и внимательно рассматривал первую статую у стены слева от выхода. Мы подошли к нему с Лахретом и муж спросил:
– О чем задумался?
– Думаю, как это все связано с шестой печатью. Ведь мы еще не преодолели ее. И это, на самом деле, не конец. Я раньше думал, что Зарнар – наша конечная цель, но теперь вижу, что - нет. Тот длиннобородый говорил, что есть еще город Ахель-Итар. Нам надо туда? И что это за люди? Следующая подсказка гласит: «Шестую печать хранят те, кого ты не знаешь. Они удивят тебя. А если удивишь их ты, они откроют тайну шестой двери. Но с тобой не пойдут. Их страшит последний Страж. Верную службу несет он подле последней двери. Только одно спасет от гнева его. Что стоит перед сердцем, умом и душой? Что предшествует прощению? Если ты знаешь, увидишь Свет и постигнешь забытую Правду Заруны!»
Лахрет слушал, слегка кивая головой. Неожиданно к нам подскочил Зунг, продолжая пучить восторженные глаза и задыхаясь от быстрых перебежек, и успел вставить свои пять копеек:
– Ты тоже об этом думаешь? Я вот только вспомнил эту подсказку. Я полагаю, что эти люди и есть те, кто нас должен удивить. Я уже удивился не на шутку!
– Заметно, - Наран растянул губы в привычной иронии.
– Любопытно, как мы должны их удивить? И вообще, можно ли их удивить? У них лица… - вслух подумала я.
– Как у кирпичей? – неожиданно влез в наш разговор Март, высунув голову из-за плеча Нарана.
Лахрет оглянулся на нашего гида через плечо, опасаясь, что нас услышат. Тот застыл изваянием у статуи герна и внимательно смотрел в нашу сторону. Поэтому Лахрет качнул осторожно головой и негромко произнес:
– Давайте не будем привлекать к себе лишнего внимания и вести себя осторожно. Мы не знаем их истинных
– Я тоже пытался их просканировать. Но если ты не смог, то я и подавно, - кивнул Наран, и, выпрямившись и, сделав вид, что любуется величием колонн, пошел дальше, в сторону главной статуи зала. Ята, неотрывно следуя за мужем, недоверчиво косилась на зарнарянина и потешно морщила носик.
Я вцепилась в локоть Лахрета, чувствуя так себя много спокойнее, и оглянулась на распахнутые гигантские двустворчатые врата Хранилища Истории. Там выстроились все шестеро ниясытей. Им запретили входить сюда. Я решила, что хозяева города посчитали их нашими прирученными животными из-за Грани, а животным быть в подобном помещении у них запрещено законом. Пусть. Может, так и лучше. Удивило то, что Мэноне тоже не разрешили войти. Но тот не сильно и рвался. Вместо этого он робко прижался к Забаве, которую единственную легко воспринимал и не боялся, и застыл в ожидании.
– Прости, - прошептала я ему перед тем, как зайти в Хранилище.
– Мэнона не сердится, - покачал он понимающе головой. – Мэнона уже привык. Ты иди. Я поправлю перевязь Забавы. Она уже перекосилась.
Я махнула ему рукой и пошла внутрь.
Теперь, идя вслед за Нараном и Ятой под руку с Лахретом, я прислушалась к возгласам остальных:
– Зачем здесь эти столбы? Они держат крышу?
– А мне интересно, кто эти люди, увековеченные в скульптурах? Не прочитать же надписей на табличках, ни капельки. На карском ведь…
– Это выдающиеся люди. Что здесь непонятного? Наверное, такие же главари, как и тот длиннобородый.
– Почему у них тогда не такие длинные бороды? Или у них новое веяние моды?
– Поди разбери их мораль.
– Странные люди.
– Посмотрел бы я на тебя, если бы тебя и твою родню на тысячи лет изолировали от всего мира!
– Да ладно тебе!
– Я хочу себе домой такую лепнину!
– Слушай, ты столько себе всего хочешь! И лавочки, и беседку, и заборчик, и кустики. У тебя хоть дом есть-то? – это обратился Йен к Туве.
Тот недовольно насупился и ответил:
– Будет. Вот вернусь в Ир и куплю.
– За что?
– Найду, за что.
– А когда обед будет? – негромко спросил Март.
– Тебе только пожрать, - буркнула на него Фиона, стоя недалеко и задрав голову на капитель колонны.
Март лишь скривил смешную рожицу и поправил дальше.
– А здесь туалет есть? – озираясь по сторонам, подал голос Тува.
– А ты что, в кустики не ходил? – усмехнулся Йен.
– Оччень смешно! – выдвинул челюсть навигатор, и кисло вытянул лицо.
В это же время Зунг приклеился к одной из статуй у стены и начал рассматривать плиту под ней. До меня донеслось его бормотание:
– Здесь все написано на том же диалекте, что и в Комнате Древних! Надо же… - дальше его измышления стали неразборчивы.
Но вот, наконец, вся группа собралась на возвышенной площадке возле главного изваяния герна в конце зала, к которой вела небольшая широкая лестница. Хим Дан приветливо улыбнулся и громко произнес:
– Мне поручено задание поведать вам главную легенду Зарнара прежде, чем отвечать на ваши вопросы. Думаю, тогда их станет намного меньше.