Лоно Заруны

Лу Энн

Я с недоумением переводила взгляд с Забавы на Лахрета и обратно. Вот и поди, попробуй понять нас, беременных. В голове клинит конкретно. Что у Забавы, что у меня. Еще никогда Забава не вмешивалась в наши споры. Я знаю, что Лахрет и не думал меня бить, просто в грубой форме отволок от источника опасности и усадил на валун. Больше он ничего бы и не позволил себе сделать, но Забава, вдруг, посчитала, что он может причинить вред. Что у нее там, беременной, в голове перемкнуло? Сама в шоке.

Вся эта неожиданная потасовка произошла за считанные секунды, так что никто ничего толком не успел понять. Лахрет медленно поднялся на ноги, и теперь, учитывая наличие растревоженной королевы,

более спокойно произнес, но уже на языке мысли:

– Прости. Но как ты не можешь понять?! Здесь твоя жизнь самая ценная. И никто не будет ею рисковать. Я этого не позволю. Поэтому ты не полезешь в шахту колодца. Это не обсуждается.

Я сжалась на валуне, как мышка, и пыталась сообразить, что произошло. Глаза растерянно бегали по земле, боясь столкнуться взглядом с кем-либо из присутствующих. Только сейчас начала понимать, как некрасиво выглядела эта ситуация. В этот же момент послышался возглас Зунга:

– Стойте! Вы это слышите?

Все перевели всё те же потрясенные взгляды на библиотекаря. Тот припал к колодцу и напряженно вслушивался.

– Там что-то тарахтит! Вы слышите?

К нему подсел Наран и тоже склонился над шахтой.

– Точно. Будто какой-то механизм сработал.

Тогда притихли и все, навострив уши. Даже Лахрет повернул голову в сторону колодца. И до меня дошел загадочный звук. Там, где-то глубоко в колодце, порождая гулкое эхо, что-то трещало и клацало. А потом, также неожиданно, как и появилось, исчезло.

– Что это было?

– Почему оно смолкло?

– Из-за чего он вообще начал шуметь? – начали все задавать вопросы и облепили со всех сторон колодец.

Я догадывалась, что большинство испытывали неловкость от того, что стали свидетелями нашей с Лахретом ссоры. Поэтому старались переключить свое внимание на что-то другое. Да и я сама осознавала всю неуместность сцены, которая сейчас разыгралась.

Всё же, как бы кто не всматривался в темноту колодца, больше ничего необычного не произошло. Через пять минут напряженного молчания, народ начал понемногу отлипать от края колодца и возвращаться на свои места.

Я всё так же сидела на корявом валуне, терпя неприятное давление в некоторые мягкие точки, там, где меня оставили, и встревожено глядела на мужа. Он тоже повернул лицо в мою сторону, и оторопело молчал, продолжая стоять в двух шагах от меня. Где-то в глубине души, я понимала его страх. Нет, даже панический ужас от того, что может со мной случиться что-то плохое. И что он, да и вся Заруна, могут потерять тогда. И дело не во мне лично, а в Забаве. Именно она была самым большим сокровищем Иридании. Ведь то, что королева может привести в свет больше, чем одну королеву за один раз – это редчайший случай, нонсенс, из ряда вон выходящий событие! Такое было в истории Заруны лишь пару раз. А здесь Забава носит в утробе пять яиц! Королевских яиц! Что будет с ней, если со мной что-нибудь случится? А что будет с Лахретом, если, не приведите небеса, я погибну? Он же с ума сойдет, это в лучшем случае. Я так до сих пор и не смогла до конца понять той сильной привязанности, которую теперь ко мне питает мой муж. Привязанности, которая родилась тогда, когда он решился открыться и отпустить свои эмоции. В тот день он сказал, что отныне его жизнь зависит от меня. Да и ребенок, которого я ношу, он ведь тоже всецело зависит от моих решений.

В общем, то, что я только что придумала сотворить, являлось до безобразия безумным решением. И сейчас я ясно это понимала. Только гордость пока не позволяла это признать в голос. Поэтому я просто сидела и молчала.

В то же время, сделав вид, что важнее звуков из колодца ничего сейчас не может

быть, остальные начали живое обсуждение того, почему же заработал тайный механизм внутри шахты колодца и почему смолк. Притом повернулись спинами к нам с Лахретом, чтобы не видеть, что будет дальше. Все понимали, что нам предстоит выяснять отношения. Поэтому всячески отстранялись. Я тоже это понимала, но заговорить с мужем не решалась. В горле стоял упрямый ком и не давал даже вздохнуть, не то, чтобы еще и говорить. Из-за этого просто ждала, затаив дыхание и пропуская удары сердца.

Лахрет некоторое время постоял, внимательно исследовав каждую мимическую складку на моем лице, и, наконец, шагнул в мою сторону. Подошел и присел на корточки так, чтобы смотреть на меня снизу вверх.

– Лана, - серьезным тоном начал он, а я подняла на него покаянный взгляд. – Ты же прекрасно понимаешь, почему я так поступаю, - сделал паузу, я лишь мигнула в ответ. Он продолжил: - Почему же ты так себя ведешь? Как дикая. Неужели ты не можешь здраво рассуждать? Все, что я делаю, направлено на защиту тебя и Забавы. И нашего ребенка. Ваше здоровье и благополучие для меня важнее всего на Заруне. Никакая миссия не заменит значимости ваших жизней. Слышишь? Никакая! И если сейчас перед нами встанет выбор – отдать тебя или вернуться назад, я не буду думать и секунды. Я просто возьму тебя за руку, все брошу, и поведу обратно. Твое же вызывающее поведение, особенно в присутствии других, не только подрывает мой авторитет, но и унижает меня. Неужели тебе наплевать на мои чувства? На то, как сильно я стараюсь защитить тебя? Разве моя забота и мое мнение для тебя ничего не значат? Лана? Скажи мне.

Я почувствовала, как ком в горле зашевелился и увеличился до таких размеров, что сперло дыхание. Вот-вот, вообще задохнусь! Я поняла, что была не права. Вселенски неправа. И его слова сейчас больно резали по моему самолюбию. Как часто я забывала о его чувствах и поступала безрассудно, подчиняясь велению сиюминутных эмоций. А он все время терпел и уступал. Уступал даже тогда, когда был уверен на все сто, что прав. Уступал даже тогда, когда знал, что мое поведение принесет ему массу неудобств и непонимающих взглядов. Уступал часто себе во вред. Я не всегда это понимала и нередко игнорировала угрызения совести. А сейчас… То, как я опозорила его перед всеми, реально унизила, очень больно ударило по его личному достоинству и глубоко задело чувство самоуважения. И ему было действительно очень больно из-за моего поведения.

Чудовищный стыд обрушился на меня от осознания своей неправоты, глупости и пренебрежения. Поэтому слезы задрожали в глазах и затуманили все вокруг. Я часто заморгала, сгоняя соленую воду вниз по щекам. Губы и подбородок задрожали, а нос наполнился соплями. Ну, вот, осталось только разреветься для громогласного апофеоза концерта. А Лахрет смотрел мне в лицо и молчал, ожидая ответа.

– Лана? Ты для меня самый дорогой человек на Заруне. Ты подумала о том, что будет со мной, если ты пострадаешь? А что будет с Забавой? Не подумала? Ведь с тобой рядом есть те, кому не безразлична твоя судьба. Те, кому ты дорога, как жизнь. И даже больше…

Я начала качаться взад-вперед, сложив ладони на коленях. Хотелось что-то сказать вразумительное, но ком в горле не позволял. Слезы покатились по щекам обильным ручьем и неприятно собирались под дрожащим подбородком, капая на грудь. И в самом деле, почему я так позорно себя веду? Всплеск гормонов?

Лахрет сжал мои ладони, а второй рукой поднял мое лицо под подбородок.

– Лана, ты понимаешь меня?

Я активно закивала. Его рука от подбородка скользнула на плече и задержалась на локте.