Лорд 4
Шрифт:
«Нанять рабочих и перевести их в инженеров? Жаль, что не земляне будут, у которых останется своё родное знание дополнительно к новому. Но что делать. Или попробовать уговорить тех, кто ещё мнётся в Юррдурэ-Хак?», — подумал я, а вслух сказал.
— Через три дня будут помощники. А пока начинайте понемногу работать над экзами. Без излишеств только, хорошо? Они нужны, чтобы боец очень быстро со всей своей экипировкой добрался до вражеских траншей и не застрял в них.
— Сделаем. Батарею рассчитывать на сколько часов работы?
Я прикинул примерное время, чуть-чуть добавил и озвучил:
— Четыре часа.
— Понял.
На Эвересте я провёл
«А ведь ещё нужно провести обучение бойцов по пользованию новинками! Да и набрать их тоже», — тяжко вздохнул я про себя. Несмотря на внушительное количество дружинников, для скорого наступления их катастрофически не хватало. Оборотни с разведчиками и стрелками едва закрывали дыры во внутренних и внешних патрулях и разведке. Кандидатов хватало, но было мало маны и ресурсов в белорусском Очаге.
Глава 16
— Господин, — мужчина в чёрной ливрее низко поклонился вошедшему в его комнату. Его гостем был высокий мужчина в мундире германских вооружённых сил со знаками различия старшего офицера СД.
— Добрый день, господин Жэфф, — поздоровался с ним сотрудник спецслужбы. — Я Генрих Дотт, назначен фюрером в качестве вашего постоянного наблюдателя и спутника. Все свои просьбы, предложения и жалобы сообщайте мне. Я передам их выше по инстанции, если не смогу исполнить своими силами.
— Я рад, господин Дотт. Вижу, что вы достойный и умный человек. С вами мне будет очень приятно сотрудничать. О просьбах чуть позже, сейчас же предлагаю посмотреть на демонстрацию того, что я могу предоставить вашей империи.
— Не здесь и не прямо сейчас. Нужно подготовить место и, наверное, потребуется материал? — он вопросительно посмотрел на обладателя ливреи.
— Материал точно нужен, — как-то недобро усмехнулся тот. — Но для вас он не будет стоить ничего. Мне нужны несколько преступников, приговоренных к казни. Или ненужных рабов.
— Сколько? — деловито поинтересовался сотрудник СД.
— Пятерых хватит для демонстрации. Даже троих, чтобы поскорее перейти к основной части показа, — мужчина в ливрее вновь мерзко ухмыльнулся…
Спустя два часа Жэфф, Дотт и ещё двадцать человек, из которых шестнадцать были охраной, спустились глубоко под землю.
— Это заброшенная шахта, господин Жэфф. Ни одного постороннего человека и в ближайшей округе нет дорог и поселений. Так что можете делать всё, что пожелаете, — сказал ему Дотт.
— Рабы где? — спросил тот, пропустив мимо ушей сказанное немцем.
— Военнопленные унтерменши. Пригнали полсотни человек, они в вашем полном распоряжении.
— Отлично, отлично, — довольно потёр ладони Жэфф. Троих пусть приведут сюда. А остальным пусть выдадут оружие.
— Оружие? — переспросил гитлеровец и слегка нахмурился. — Считаете подобное разумным?
— Да что-нибудь просто им вручите, не обязательно дорогие рыцарские мечи или секиры. Хоть колья из забора или камни. Так демонстрация будет нагляднее.
— Ах, вот вы о чём. Забыл, что вы не из нашего мира и не в курсе насколько отличаются наши арсеналы, — успокоился немец. — Оружие будет, я сейчас распоряжусь.
Через несколько минут к Жэффу подвели трёх сильно исхудавших молодых мужчин в обносках, бывших когда-то военной
— Отлично, отлично, — пробормотал он, обойдя военнопленных по кругу, затем приказал конвоирам. — Свяжите их. Одного положите здесь, — он топнул ногой по земле, — остальных в сторонке где-нибудь в дюжине шагов.
Сломленные в плену красноармейцы не сопротивлялись, покорно дав себя скрутить верёвками снизу доверху. Зато стоило им увидеть, как одному из них Жэфф воткнул в бок нож, а потом поднёс к ране котелок, чтобы набрать кровь, то сразу же задёргались и заорали. Впрочем, конвоиры быстро успокоили их ударами сапог и прикладами винтовок.
Стоит добавить, что в стороне стояли целых три кинокамеры и столько же фотографов с «лейками», на которые скрупулёзно фиксировался каждый шаг, каждое движение человека в чёрной ливрее.
Набрав полный котелок крови, Жэфф на ровном и чистом участке пола стал рисовать знаки, не виденные прежде никем из собравшихся. При этом он неразборчиво и очень тихо что-то шептал. Некоторые знаки он соединял кровавыми линиями. В итоге у него получился шестиугольник, в вершинах которого находились самые сложные и крупные узоры, на которые крови мужчина не пожалел, и внутри знаки меньше и проще. Когда он закончил рисовать, раненый красноармеец был ещё жив.
— Тащите тех двоих и укладывайте вот сюда и сюда. Верёвки с них снимите. Аккуратнее, не наступайте на руны, — отдал он очередное указание немецким солдатам. — И врежьте рабам посильнее по головам, чтобы не дёргались. Только не убейте, они нужны живыми для ритуала.
Оглушённым пленникам он нанёс несколько кровавых мазков где придётся: на коже, рваной одежде. И только после этого он вернулся к раненому и добил его ударом в сердце. В тот самый миг, когда красноармеец испустил дух, кровавый рисунок засветился алым светом и стал часто пульсировать. Несколькими секундами позже двух пленных стало корёжить. Их конечности изгибались под немыслимым углом, рвалась одежда, раздавался мерзкий хруст, бульканье и хрипы. Под взглядами побледневших людей тела пленных кардинально менялись. Спустя примерно пять минут с каменистого пола старой шахты поднялись два чудовища, в которых лишь отдалённо угадывались человеческие черты. Их кожа была покрыта мелкими складками, словно существо долго пролежало в воде, и заимела белесый цвет. Ещё они были страшно худыми. Спина у бывших советских солдат сильно изогнулась, и сквозь кожу проступили позвонки, где на каждом торчал крупный шип. Шея удлинилась и с виду казалась такой тонкой, что будет достаточно сильной оплеухи, чтобы она сломалась с треском. Голова стала крупнее и приобрела форму идеального шара, а рот растянулся от уха до уха, лишившись губ, зато заполнившись треугольными крупными зубами, которым и акула позавидует. Ступни стали больше, приобретя три передних крупных пальца и один мощный задний. На каждом появилось по остроконечному чёрному когтю. Изменились и руки. У одного существа правая удлинилась почти до середины голени и стала напоминать костяной клинок от локтя. Левая до кисти выглядела человеческой, если не обращать внимания на вид кожи, но вот пальцев стало больше, и они извивались, как будто пиявки. На каждом чернел трубчатый остроконечный шип сантиметров пять в длину. У второго создания обе руки были одинаковые и представляли из себя костяные клешни, словно лучевая и локтевая кости разошлись в стороны, удлинились, стали более плоскими и обзавелись мелкими зубчиками на одной стороне. Глаза у монстров ничего не выражали, они были блеклыми и закрытыми мутной плёнкой, как у дохлой несвежей рыбы.