Лорд 4

Баковец Михаил

Три роты НКВД разместились в нескольких полуразрушенных складах, всё ещё сопротивляющихся обстрелам и авианалётам благодаря прочным толстым стенам. Вскоре принесли еды, обычные сухари. Вода у бойцов имелась своя во фляжках. К слову сказать, местные бойцы посоветовали её беречь, так как с пресной водой случаются проблемы. Точнее с её своевременной доставкой на позиции.

Вечером чуть более трёх сотен мужчин собрали в одном месте и поставили задачу прорвать линию немецкого окружения и нанести максимум урона фашистам. Каждой роте выделилось своё направление и главные цели.

И главное — ротам новь выдали знакомые металлические кругляши. Как и предыдущие, их перед атакой требовалось смазать своей

кровью. Кое-кто получил даже один дополнительный медальон, тот, что отвечал за защиту. Вместе с защитными все получили по медальону, дарующему способность отлично видеть в темноте.

Немцы как специально дали время подготовиться к ночной атаке. С момента прибытия пополнения всего-то один часовой артналёт провели. По словам севастопольцев это было ни о чём, детские игрушки. Били немцы в районе порта, видимо, стараясь повредить технику, которую могли доставить туда десантные корабли. Вообще, вряд ли гитлеровцы точно знали, что и кто прибыл в город. Советские истребители плотно закрыли небо и конвой от люфтваффе. Не только не дали разбомбить корабли, но и отогнали всяческих наблюдателей. Так что немцам оставалось лишь гадать и долбить артиллерией по квадратам. Ещё и готовиться к возможной атаке. Наверное, именно потому и притихли: спешно укрепляли позиции, подвозили боеприпасы взамен растраченных и так далее. Но если бы они только знали, с кем — и чем — им предстоит столкнуться в ближайшие часы…

Никакой подготовки перед атакой не было. Просто в час ночи из траншей и укреплений на русской стороне выскочили сотни человеческих фигур с оружием в руках. Безлунная ночь только помогала им быстро и ловко перемещаться среди руин, где каждый неверный шаг мог стоить перелома. Первая осветительная ракета, которая выдала наступающих, взлетела в небо, когда до немецких позиций ротам оставалось преодолеть чуть больше половины пути. Немедленно затрещал первый пулемёт, к нему присоединился второй, третий, но ни один из нападавших не упал. Зато в ответ с советских позиций, специально подготовленных для этой ночи на высоких местах, раздались меткие выстрелы снайперов и пулемётчиков.

Уже минуту спустя первые бойцы особых рот НКВД оказались на позициях гитлеровцев. В блиндажи и огневые точки полетели гранаты и бутылки с зажигательной смесью. Не стоит думать, что от огня стало светлее. Наоборот, клубы чёрного дыма и ломаные тени от пламени сделали только хуже, мешая немцам видеть поле боя. Очень быстро появились первые жертвы от дружественного огня. Взлетающие в воздух яркие ракеты сделали несколько участков, где кипела битва, светлыми, будто днём.

«Нужно было наступать днём, чтобы фрицы видели нас и сходили с ума от страха, — подумал Олег, бросая в узкий проход пулемётного ДЗОТа гранату. — А так они лишь только половину происходящего и понимают в этой темноте. И это в лучшем случае. Тут недодумали наши командиры».

Он расстрелял половину диска ППШ по группе немцев, выскочивших в десятке метров из-за стены — всё, что осталось от дома. Пятеро упали, но оружие заклинило. Двое уцелевших врагов вскинули винтовки и успели сделать по выстрелу. Один даже попал, к счастью медальон всё ещё не утратил своих свойств, а потом на них налетел Олег и ударил одного прикладом, а второго от души пнул в низ живота. От дикой боли немец раскрыл рот в беззвучном крике и повалился на землю, где получил ещё один пинок в горло, удачно подставленное. После такого выжить — это чудо.

С матерками под нос Олег передёрнул затвор, выбросил осечный патрон и выстрелил одиночным в немца со сломанной челюстью. После чего присел и снял несколько гранат с ремней убитых. Получил с убитых три «яйца» и две «толкушки». Последние сунул за ремень на спину.

Краем взгляда увидел совсем рядом с собой движение, вскинул автомат, наводя его туда. И опустил, опознав

одного из товарищей. Тот приветливо махнул рукой, мол, свой и тебя узнал, после чего скрылся за развалинами здания. Собственно, бой вели практически одиночки с советской стороны, чтобы охватить как можно большую протяжённость фронта. Уже за ними шли красноармейцы и краснофлотцы, добивая деморализованных гитлеровцев, окружая крупные очаги сопротивления, занимая вражеские укреплённые позиции и поворачивая трофейное оружие против его недавних владельцев. Но это всё было ещё впереди, а в данный момент роты НКВД, благодаря магической поддержке рвали полосу немецкой обороны.

Вскоре после уничтожения неполного отделения немецких стрелков, Олег нос к носу столкнулся с вражеской самоходкой с кургузым толстым стволом. Бронемашина вела огонь сразу из двух пулемётов правее красноармейца. Один из пулемётов был установлен на крыше рубки и за ним сейчас стоял танкист в чёрном комбинезоне, по пояс высунувшись из люка. Неподалёку от самоходки, за укрытиями, расположились несколько гитлеровских пехотинцев, вооружённых винтовками, и пулемётный расчёт.

Ба-ах!!

За те несколько секунд, что Олег наблюдал за врагами, «штуга» сделала выстрел. Звук больно ударил по ушам, заглушив все прочие звуки и подняв впереди машины небольшое облако пыли.

«Удачненько», — в голове красноармейца проскочила мысль. Он прицелился и короткой очередью срезал пулемётчика на самоходке, а потом ещё двоих стрелков, расположившихся к нему ближе всего. Далее он разбежался, ловко заскочил на корпус вражеской машины, положил ППШ на броню и вытащил из-за ремня обе трофейные М-24. Сорвав полускрученные колпачки, дёрнул шнурки запалов и бросил одну за другой гранаты в нутро «штуги» через открытый люк, на краю которого безжизненно лежал танкист-пулемётчик. Перед тем как спрыгнуть на землю, он прошёлся очередью по пулемётному расчёту.

Взрывы гранат внутри корпуса прозвучали еле-еле слышно для забитых ушей. Сразу после этого из открытого люка и щелей наружу вырвались струи дыма. И всё. Боекомплект так и не сдетонировал, чего ожидал Олег.

Гитлеровцы даже не заметили того, что лишились половины товарищей и поддержки артиллерийской установки. Ночь, суматоха, враги со всех сторон, грохот выстрелов и разрывов…

Олег легко добил остальных врагов, после чего на пару секунд выскочил на открытое место и помахал автоматом, давая знак товарищам. Тем, против кого работала самоходка, что с сопротивлением здесь покончено.

Буквально через минуту он вышел в тыл не менее чем взводу гитлеровцев, которые вели огонь по почти целому одноэтажному зданию царской постройки из красного кирпича с небольшими узкими окнами. Из него иногда раздавались короткие очереди ДП и выстрелы из самозарядных винтовок. Таким оружием были вооружены моряки и бойцы специальных рот НКВД.

Пользуясь тем, что его не успели засечь, Олег спрятался в воронке в считанных метрах от крайнего вражеского стрелка. Там он приготовил все имеющиеся гранаты к бою: вывернул пробки у гранат, вытряхнул шнурки с фарфоровыми шариками и положил их, гранаты, под правой рукой. Затем осторожно выглянул, оценил обстановку и взял в руку первую гранату. Выдернув шнур, он сосчитал до четырёх и метнул её в пулемётчика в пятнадцати метрах от себя. Потом поступил также с оставшейся «карманной артиллерией», накрыв ею самых дальних и неудобно для него засевших врагов. Едва прозвучал первый взрыв, он поднялся над краем воронки и стал расстреливать гитлеровцев, будто мишени в тире. Почти одновременно с ним на немцев обрушили ливень горячего свинца засевшие в здании красноармейцы, словно увидели действия своего товарища. Через несколько секунд с той стороны раздался слитный крик: «Полундра!» после чего из окон выскочили фигуры в тельняшках и в бескозырках.