Лорд и королева

Холт Виктория

Елизавета рвала и метала и подвергала ужасным наказаниям любого, у кого находили копию этой грязной книги, которая, как она клялась, была вся насквозь фальшивая.

Филипп Сидни, возмущенный за своего дядю, которого любил, как родного отца, написал ответ этому отпетому мошеннику, который осмелился распространять свою ложь о самом видном аристократе Англии. Он заявил, что хотя благодаря своему отцу он принадлежал теперь к другому роду, для него великой честью оставалось сознавать себя Дадли.

Однако, несмотря на то, что писали и что говорили, память об Эми Робсарт была так же свежа, как и почти двадцать лет назад. И тот, кто разбирался в таких вещах, понимал, что это больше, чем просто атака на Лестера и королеву. Это первая ласточка в

грядущей войне католиков и протестантов.

И в том же году Вильгельм Оранский умер насильственной смертью. Умер Защитник страны, лидер, который подвигнул своих соотечественников на борьбу против испанской тирании.

Голландцы в отчаянии обратили свои взоры к Англии, и Елизавета забеспокоилась. Ей навязывали войну, которой она стремилась избежать. Она хотела остаться в стороне, не разрушать процветания, которое она создала, поддерживая мир на своей земле. Но сейчас она больше не могла закрывать глаза на происходящее. Большая часть рынка шерсти была утеряна, так как эти территории находились под ярмом испанцев, и процветание, которое пришло к Англии через торговлю шерстью, начинало увядать. Нужно найти новые рынки, но разве англичанам позволят их завоевать? Филипп не сводил с Англии своего пристального взгляда, его не покидала навязчивая идея о своей миссии. В своих гаванях он строил самый громадный флот, который когда-либо знал мир, — Непобедимую Армаду, как он ее называл, и все понимали, что его целью было послать этот флот к берегам той земли, чья королева и чьи моряки так долго безнаказанно попирали его мощь.

Елизавета призвала к себе своих министров. Они высказались за высадку в Нидерландах. Они не разделяли ее чувств. Они были мужчинами, которые в войне мечтали стяжать власть и славу. Она же была всего лишь женщиной, мечтающей сохранить свою огромную семью, которой являлся весь ее народ. А еще королева обладала пониманием того, что даже победоносные войны приносили меньше пользы, чем мог бы принести продолжительный мир без потери людей и золота.

Но она не могла больше оставаться в стороне, потому что голландцы просили, чтобы им прислали человека, которого они смогут принять как свсего лидера, за которым смогут последовать, как они следовали за своим Вильгельмом Оранским. Этим человеком был тот, кто поставил себя во главе протестантской партии и был так любим королевой, что она никогда бы не поставила его во главе предприятия, которому не может оказать свою искреннюю поддержку.

Голландцы умоляли о Лестере.

И она даровала свое согласие, и он должен был поехать.

Нежно с ним прощаясь, она подумала о том, как он все-таки красив, как полон энтузиазма и амбиций. Казалось, что он снова стал молодым.

При расставании он не страдал так сильно, как она. Он собирался вновь снискать воинскую честь и славу, такую притягательную для него во все времена.

Королева же должна оставаться в тылу и следить за его подвигами по письмам и депешам, утешаясь только тем, что если он находится вдали от нее, то одновременно и вдали от своей жены.

Роберт шествовал по Голландии через маленькие чистенькие города под гром восторженных приветствий. Казалось, что наконец сбылись надежды всей его жизни. На протяжении долгих лет он мечтал стать королем, а эти люди его приветствовали, становились перед ним на колени, как будто для них он был больше, чем король, он был спаситель.

Вскоре после его прибытия в Гаагу ему была оказана самая большая честь, которой он когда-либо удостаивался на протяжении всей своей жизни.

В то первое утро нового года он одевался в своих покоях, когда к нему прибыла делегация. Не дожидаясь окончания церемонии одевания, он вышел в переднюю комнату. И там глава делегации стал перед ним на колени и сказал, что голландцы, видя в нем своего лидера, хотели бы ему предложить все те титулы, которые принадлежали принцу Оранскому. Он должен стать правителем, штатгальтером [Штатгальтер — губернатор (голл.

ист.).].

От радости Роберт потерял голову. Всю свою жизнь он мечтал о чем-то подобном: иметь свое собственное королевство — королевство, которым он будет владеть не благодаря милости королевы, а благодаря своим государственным заслугам и популярности.

Это было самое серьезное испытание всей его жизни. Откуда ему знать, что когда награда дается легко, то руки еще не окрепли настолько, чтобы ее удержать; и сила в них появляется только в результате тяжелого труда и после множества побед? К величию его подвезли прямо в паланкине, заготовленном для него страстно любящей женщиной, но когда он достиг вершины, воздух там оказался настолько разрежен, что он не мог там стоять, оказавшись без своего паланкина, а эти голландцы просили его стоять на своих собственных ногах. Рядом был Филипп Испанский, рядом находился герцог Пармский, а в Англии оставалась королева, которая должна дать свое согласие на принятие этой чести.

Он медлил. Он хотел принять эти лавры. Он страстно желал проехать по улицам и принять присягу верности народа. Но осмелится ли он на это и как позже уговорит королеву поддержать его? Он пребывал в холодном бешенстве от того, что без этой поддержки не может закрепить свое положение.

Он помедлил и все же поддался искушению.

Сейчас он был губернатором Нидерландов. Ему предстоит стать штатгальтером, а люди назвали его «ваше превосходительство».

Эта весть достигла берегов Англии.

Летиция, видя себя в роли королевы Нидерландов, решила немедленно присоединиться к мужу в его новом королевстве.

Были сделаны обширные приготовления.

Летиция торжественно въедет в Гаагу со всеми королевскими церемониями.

Елизавета, взбесившись от того, что он осмелился занять новое положение, даже не проконсультировавшись с ней, писала ему гневные письма. Ему следует немедленно отказаться от того, что он осмелился принять.

«С каким презрением мы осознали, что вы использовали нас в своих целях, разъяснит вам данное письмо. Мы никогда бы не могли и вообразить, если бы сами не стали тому свидетелями, что человек, которого мы сами возвысили и которому даровали чрезвычайные милости более, чем кому-либо из наших подданных, с таким презрением сбросит нашу власть…»

Пока она писала, пришла Кэт, чтобы поведать ей о приготовлениях, которые делала Летиция, чтобы присоединиться к своему мужу.

Елизавета отложила перо в сторону.

— Она может готовиться себе на здоровье, — усмехнулась королева, — но она никуда не поедет.

— Она планирует поехать с такой королевской помпой, которая затмит даже великолепие вашего величества.

Елизавета сверкнула глазами.

— Пусть эта волчица лелеет свои планы. Вскоре она пожелает, чтобы ей никогда не попадался на пути этот мужчина, которого я заставлю упасть на самый низ, и это произойдет немедленно. Мое терпение в отношении милорда Лестера лопнуло. Этот человек, я тебе обещаю, еще пожалеет, что вообще появился на свет. А что касается этой шлюхи, этой волчицы, то очень скоро мы увидим, как она от него убежит. Он убедится, кто его настоящие друзья. Неужели он считает, что она ему не изменяла, пока он был в отъезде?

— Мне известны, ваше величество, слухи, связанные с этим красавчиком Кристофером Блаунтом.

— Который намного ее моложе! — фыркнула королева. — Приятель ее сына. Какая приятная новость для милорда! Но я заставлю его страдать больше, чем это удастся ей!

Она взяла перо и в письме приказала ему немедленно отказаться от недавно свалившихся на него почестей. Он должен публично отречься от своей должности во всех тех местах, где он принял на себя полномочия верховного правителя без согласия своей королевы. Он должен будет предстать в глазах своего нового народа человеком незначительным, неспособным принять решение без согласия своей госпожи, а она решительно отказывала ему в своем согласии.