Лорд и своевольная модистка
Шрифт:
— Прости меня. — Маркус встал на ноги и заправил рубашку в бриджи. — Я забылся, и дело зашло слишком далеко. Во всем виноват один я; ты сейчас не в том состоянии, чтобы противиться мне.
Нелл рассеянно оглядела сброшенную, смятую одежду. Она задрожала от холода и гнева. Правда, злилась она на себя. Почему ей нельзя все объяснить?
Маркус отвернулся, чтобы надеть сапоги; она с трудом встала на ноги и принялась одеваться.
— Наверное, вы считаете, что я должна быть вам благодарной? — спросила она.
Маркус круто
— Благодарной? Нет. Но мне кажется, что сейчас хотя бы одному из нас нужно рассуждать здраво, и лучше, если это буду я, — отрывисто возразил он.
— А если бы мне понравилось быть вашей любовницей? — спросила Нелл, выворачивая рукава жакета.
Маркус помрачнел и ничего не ответил.
— Наверное, вы считаете, — продолжала она, — что для девицы благородного происхождения, впавшей в нищету, самым благородным выходом было бы просто умереть с голода, не пытаясь найти себе защиту. Вот такая судьба была бы почтенной!
— Замолчи сейчас же! — Маркус с силой топнул ногой по каменному полу. — Неужели ты в самом деле стала бы моей любовницей? Значит, мне нужно было хладнокровно сделать тебе деловое предложение, а не позволять вскружить себе голову?
— Может, и стала бы. — Нелл застегнула жакет до самого горла. — Кажется, ты прекрасный любовник, что, наверное, является преимуществом — правда, мне не с кем тебя сравнить, конечно, так что в этом деле я не судья.
— Спасибо. — Маркус рывком расправил шейный платок. — На меня еще никто не жаловался.
— Как тебе повезло! Что ж, труд и опыт создают мастера. — Куда подевались ее сапоги? Нелл увидела их под столом, в гневе села не слишком элегантно и принялась дергать шнурки. — Не сомневаюсь, подчинившись тебе, я бы зажила получше, чем сейчас, когда приходится с рассвета до заката гнуть спину и напрягать зрение, отделывая шляпки!
— Я не требую от своих любовниц подчинения, будь ты неладна! — Маркус туго завязал шейный платок и продел концы в петлицы жилета. — Кстати, позволь тебе напомнить: рано или поздно красота увядает, и тогда куртизанкам приходится туго.
— Нет, если у них есть голова на плечах, — возразила Нелл. — Похоже, ремесло у жриц любви ничем не хуже любого другого! Важно заботиться о своих капиталах, назначить за них хорошую цену и толково вести дела. — Вдруг ей показалось, что это не такая уж плохая жизнь. Естественно, при том условии, что куртизанка не влюбляется….
— Перестань говорить глупости! — Маркус все больше выходил из себя. Отшвырнув пальто, он схватил ее за обе руки. — Ты ничего подобного не сделаешь!
Они мерили друг друга гневными взглядами.
— Ты и понятия не имеешь, о чем говоришь и в чем кроется опасность!
— Ерунда!
— Что ж, тогда вот что я тебе предложу. Я помогу тебе открыть собственное дело. Шляпную или швейную мастерскую, галантерейный магазин… Вполне почтенное, безопасное занятие.
— С какой стати? — возмутилась
— А кроме нее, черт побери, почти ничего! — зарычал он.
Оба пришли в ярость; Нелл сама не понимала, почему она так злится — может, потому, что внутри у нее все ныло и бушевало от неудовлетворенного желания. Мужчина, в которого она влюблена, читает ей мораль! Наверное, он прав, но его слова не лили бальзам на ее раны.
— Я вернусь в Лондон и постараюсь найти себе богатого… покровителя. Наверное, для этого понадобятся какие-то наряды, но у меня есть сбережения.
— Если хочешь найти себе богатого покровителя, тебе понадобятся не просто скромные сбережения, сэкономленные на шитье. — Маркус презрительно скривил губы, и Нелл захотелось его ударить. — Платья, туфли, веера, духи. Парикмахер, горничная… ты должна появляться в нужных местах, ездить кататься в парки.
— Ты так хорошо осведомлен в таких вещах… Наверное, я буду с тобой советоваться, — сладким голосом ответила Нелл. — А может, ты меня с кем-нибудь познакомишь?
Маркус дернулся, как будто она его укусила.
— Ты предлагаешь мне стать сводником, — ледяным голосом ответил он. — А учитывая то, что тебе еще необходимо взять несколько уроков в искусстве любви, я тем более не стану рисковать своим положением в обществе…
— Ты… — Нелл схватила пальто, нахлобучила на голову шапку и, повозившись с перчатками, муфтой и шарфом, вихрем вылетела за дверь.
— Нелл, вернись сейчас же!
— Нет! Я хочу пройтись пешком, — бросила она через плечо и побрела по узкой тропинке между деревьями в сторону дома, стараясь не слушать ругательства, которыми он ее осыпал.
Вначале ей показалось, что он погонится за ней, но через несколько минут услышала цокот копыт и мельком увидела, что экипаж удаляется в другую сторону.
Несмотря на холод, щекам стало жарко. Нелл положила муфту и шарф на пень, нашла платок и высморкалась. Она сказала себе, что на таком морозе кто угодно заплачет. Она надела перчатки, замотала шею шарфом и стряхнула с муфты снег.
К тому времени, как она добралась до дома, лицо у нее раскраснелось от мороза, ноги совсем окоченели, а волосы выбились из-под меховой шапки. Зато она немного успокоилась. Видимо, быстрая ходьба — прекрасное средство и от сексуальной неудовлетворенности, и от плохого настроения. Нелл понятия не имела, что скажет Маркусу, когда снова увидит его.
— Благодарю вас, Эндрюс. — Лакей впустил ее в холл, и Нелл сразу увидела дорожный сундук и несколько саквояжей. Похоже, в доме гость. На стуле небрежно лежала шинель; вдали звенел взволнованный голос Верити. — Кто-то приехал? — спросила она.