Лорд и своевольная модистка
Шрифт:
— Давай займемся любовью, — предложила она, понимая, что у нее по лицу текут слезы, но она так счастлива, что ей все равно. — Может быть, тогда тебе полегчает?
— Безусловно! — Он улыбнулся ей.
— И тебе не нужно больше думать об осторожности? — спросила она, когда он нагнулся и принялся расстегивать ее целомудренную сорочку.
— Нет, мне не нужно думать об осторожности, —
— А потом ты все это с меня снимешь? — с трудом выговорила Нелл, пока он обводил языком ее пупок.
— О да. Очень, очень медленно. Конечно, у тебя уже есть ночные рубашки; к чему покупать новые? — Маркус кивнул на разодранную в клочья рубашку. — Черт побери, ты только взгляни! Теперь ее невозможно носить!
— Как я тебя люблю! — Нелл засмеялась, несмотря на то что Маркус нарушил ее внутреннее равновесие. Ему удавалось одновременно снимать с себя одежду и покрывать ее поцелуями сверху донизу. — Марк, прошу тебя, мне кажется, я этого не вынесу… Я хочу тебя сейчас, сию же секунду!
— Вот он я, — ответил он, глаза его сверкали в пламени свечей.
— Возьми меня, — попросила она, краснея.
Он опустился на колени между ее раздвинутых ног, посмотрел на нее, и она покраснела еще гуще, увидев в его глазах жар желания.
— Мне и самому ничего так не хочется, — сказал он, ложась на нее и приподнимаясь на локтях.
— Люби меня, — прошептала она, и он вошел в нее — постепенно, медленно, дюйм за дюймом.
— Всегда! — произнес он ей в самые губы. Она закинула ноги ему на плечи, чтобы он вошел поглубже. — Всегда!
И когда он подвел ее к пику наслаждения, то остался с ней, уводя ее все выше и выше; наконец, она вскрикнула,
— Любимая! — сонно проговорил Маркус, протягивая руку и прижимая к себе Нелл. — Который час?
— Девять.
— Девять?! — Он резко сел и замигал в утреннем свете. — Ты не голодна?
— Нет. — Нелл покачала головой, тоже села и продолжила старательно вытягивать нитки из обрывка шелковой веревки и раскладывать их по цветам на белом ночном столике.
— Что ты делаешь?
Она повернулась к нему и улыбнулась. Волосы у него были взъерошены, подбородок зарос, а серые глаза ввалились — ведь спать им сегодня почти не довелось. Он очень красив, и он станет ее мужем!
— Мы создадим новую семью, — сказала она, надеясь, что сумеет объясниться и он ее поймет. — Возможно, когда-нибудь я разыщу Натана и Розалинду, но… — На миг перед ней мелькнуло лицо Натана, каким она видела его в последний раз, светящееся умом и скрывающее какую-то тайну. Мелькнуло и исчезло.
— Наша любовь залечит старые раны, — прошептал Марк, приподнимая ее волосы и целуя ее в ключицу.
«Да, он понимает…»
— Они такие красивые! — Нелл подняла яркие нитки, прилипшие к ее руке. Они как будто жили собственной жизнью. — Я вплету их в свою свадебную вуаль. Пусть будут цветы и сердечки, а не страдания и смерть.
— Ты способна создать красоту даже из ненависти и страха, — прошептал Марк, разворачивая ее к себе и целуя.
— Не помню, чтобы я когда-нибудь была так счастлива. — Шелковые нити выпали из ее рук, когда она прижала его к сердцу.
— Клянусь, — прошептал Марк, — если ты отдашь мне свое сердце, ты будешь повторять это каждый день своей жизни!
— Я тебе верю, — сказала Нелл. — Вручаю тебе свою жизнь, свое сердце и свою любовь. И пусть новое, хорошее предсказание распространится вплоть до детей наших детей!
— В таком случае, — Марк покрывал ее поцелуями, — пора нам завести первого из этих детей!
— О да! — прошептала Нелл, и это были ее последние членораздельные слова.