Лорд, который влюбился. Тайная невеста
Шрифт:
Кто-нибудь поверил? Лично я – нет!
Только усомниться вслух, конечно, не решилась, остальные тоже молчали, да и новых вопросов не последовало.
– Ну что, по знакомству всё? – после продолжительного молчания уточнил Варкрос. – Отлично. Тогда приступим к занятию. Итак, тема…
Он подошёл к доске и вывел удивительно красивым почерком: «Оковы льда».
По правде, Оковы льда мы уже разбирали с магистром Лойеном, однако сказать об этом никто не решился. Наверное, ещё и потому, что никто из нас принципа
С плетениями вообще было сложно – Лойен имел нехорошую привычку не рассказывать, а бормотать, к тому же запросто перескакивал с одной мысли на другую. Не удивительно, что из пяти пройденных за это время плетений, мы освоили только два.
Лорд Варкрос начал своё объяснение с самых азов – с установления связи между внутренним и внешним. То есть с того, как мысли и внутренние ощущения мага напитываются силой и выходят вовне.
Говорил чётко и внятно, зато с паузами, которые подсказывали, что роль преподавателя для лорда непривычна. Но мы всё равно замерли и навострили уши, впитывая новый-старый материал.
Потом на доске появились схемы упомянутых процессов, и весь первый курс Боевого факультета заскрипел перьями. Я тоже принялась переносить схемы в тетрадь, однако забыть о личности лектора и ситуации в целом не могла.
Вопрос «что делать» временно отпал, на первый план вышел другой – получается меня всё-таки не узнали?
И чем дольше я наблюдала за Рэйнером, тем больше утверждалась в мысли – скорее нет, чем да.
Если так, то… он прибыл в Академию Ривенстэйл не зная, кто его невеста? Выходит, вычислил не личность, а место её нахождения?
Но возможно ли подобное? И… а он точно мой жених? Может всё же нет?
Ведь Варкросы – не единственные кредиторы нашей семьи, так что, если я ошиблась в выводах? То есть Рэйнер – не жених, и объявился в академии по каким-то другим, не связанным со мной, причинам?
Я нахмурилась и задумалась.
Хорошо, предположим, Варкрос – не жених. Но и на человека, который решил податься в преподы добровольно, черноглазый красавчик не тянет. В его слова насчёт ранения тоже не верится – может он и ранен, но это тут не при чём.
К концу занятия я запуталась настолько, что решила – при первой же возможности схожу в библиотеку и поинтересуюсь его гербом. Более того, эту возможность я намеревалась отыскать сегодня же, сразу после пар!
Однако планы были нарушены Максионом, который подозвал на последней перемене и заявил:
– Эрика, будь готова!
С этими словами мне продемонстрировали компас, который оживал.
Глава 4
Эрика Тизар
Увидеть, что узор на крышке артефакта начинает мерцать, было и радостно, и одновременно
О дате и времени каждого «запланированного» раунда мы узнавали из турнирной таблицы – была там особая колонка; а вот такие нежданные приключения приходилось «отслеживать» лично. Собственно, для этого Максион и носил артефакт с собой, и даже спал с ним.
Новость приободрила всю команду, ведь дополнительная игра – реальный шанс приблизиться к победе и щёлкнуть по носу соперников.
Как эти дополнительные раунды распределялись толком никто не знал, но было известно, что игра уравнивает шансы и учитывает все мелочи. Например, если команда ну очень старается, делает всё возможное, проявляет невероятную смекалку и ловкость, то может рассчитывать на поощрение. Тем, кто, невзирая на все усилия, постоянно проваливал задания, тоже полагался шанс.
Для нас «нежданчик» был вторым за всё время. Благодаря первому мы-таки смогли оставить позади факультет Прикладной и Теоретической некромантии, который постоянно выпрыгивал в таблице впереди нас.
Проблема заключалась лишь в том, что внеплановый раунд мог иметь высокую сложность… впрочем, в таком случае и награда больше. Не удивительно, что к концу занятия мы всей командой ёрзали и дружно рвались в бой.
Максион постоянно косился на компас, а в какой-то момент не выдержал. Он поднял руку, привлекая внимание лектора, и сказал как есть – мол, у нас игра, и нужно бежать, причём прямо сейчас.
Препод был из наших, из боевых, поэтому отпустил сразу, и мы помчались. Парни ушли с вещами, а я скинула сумку на Ами, чтобы та отнесла в общежитие и бросила под мою дверь.
Все вместе спустились в тренировочный зал факультета, положили руки на компас, дружно вздохнули и стены зала исчезли.
Стоило оглядеться, и…
– И-и-и! – это был общий нервный возглас.
В этот раз никаких склепов. Стен вообще не было – мы очутились на небольшом островке, висящем прямо в небе. Под ногами зеленела мягкая трава, над головой светило яркое тёплое солнце. А справа маячили призрачные часы, и песка в них было очень немного, но не в песке суть.
– Я не пойду! – выпалил рыжий Ютас.
Максион, Гиберт и Фикс переглянулись…
Я закусила губу и попятилась, хотя было ясно, что уж кого, а меня-то точно не пошлют.
– Хм, – сказал Фикс.
Гиберт наморщил нос, а Макс с заметной неохотой избавился от ученической мантии. Потом глянул на солнце и камзол тоже снял.
Тяжело вздохнув, он направился к краю острова. У меня при виде всей этой картины аж внутри похолодело, а наш капитан шёл… Там, дальше, висела череда огромных плоских булыжников, собранных в тропинку, и вела эта тропинка к следующему парящему острову.