Лорд-разбойник
Шрифт:
Несколько минут они лежали без движения, лежали, обнявшись. Сердце Перл билось все медленнее, и дыхание постепенно восстанавливалось. О последствиях думать сейчас не хотелось, она лишь упивалась удовлетворением, упивалась ощущением блаженства.
Наконец Люк шевельнулся и прикоснулся ладонью к ее щеке. Потом нежно поцеловал и прошептал:
— Не жалеешь?
Она улыбнулась ему — улыбнулась своему возлюбленному.
— Нисколько. Я даже не представляла себе…
— Я тоже, Перл. Я… — Глаза его вспыхнули,
Но в следующее мгновение все изменилось: Люк отстранился от нее — и словно отдалился. И она поняла его. Он был прав. Они оба знали, что он должен уйти; более того, знали, что, наверное, уже больше никогда не увидятся. Да, она знала это, но ее сердце отказывалось смириться…
Люк молча поднялся с кровати и стал одеваться.
«Но может быть, он все-таки… Нет, я не могу спросить его об этом, — думала Перл. — Это было бы нечестно по отношению к нам обоим».
Одевшись, Люк пристально посмотрел на нее. Посмотрел на женщину, вдруг ставшую ему дороже всего на свете. Он должен исчезнуть — скорее ради нее, чем ради себя. Да, они должны распрощаться, возможно — навсегда.
— Люк, ты больше не будешь… воровать? — спросила она неожиданно.
Вопрос застал его врасплох — об этом он еще не думал.
— Но я ничего другого не умею делать, — пробормотал он, пожав плечами. — Кроме того…
— Кроме того, на тебя рассчитывают твои соседи из квартала Севен-Дайалс, не так ли?
От ее нежной улыбки его пронзила мучительная боль. Сделав над собой усилие, он покачал головой:
— Нет, не в этом дело. Я не могу сказать, что краду исключительно из альтруистических побуждений. Если я вижу, что кто-то нуждается, я пытаюсь помочь, верно, но моим главным мотивом всегда была…
— Месть? — Она угадала.
— Я ведь рассказывал тебе, как обошлись с моей матерью и как она умерла. Всю свою жизнь я считал аристократов своими врагами, людьми, которых при всяком удобном случае следует грабить. Это лишь малая компенсация за то, что они сделали с ней и со мной.
«Но разве сейчас, зная, что Перл принадлежит к ненавистному сословию, я чувствую то же самое?» — спрашивал себя Люк.
Разумеется, его месть была более изощренной, чем простое воровство. Он потерял счет титулованным джентльменам, которым наставил рога, соблазняя их любовниц, а несколько раз и жен. А сейчас он пошел еще дальше — лишил девственности единственную дочь герцога.
Чтобы не видеть глаз Перл, он стал смотреть в окно. О, как он сейчас себя ненавидел!
— Но факт остается фактом: твое великодушие помогло многим людям, возможно, спасло им жизнь. И я прекрасно понимаю: ты не можешь покинуть их.
Он заставил себя посмотреть ей в глаза и проговорил:
— Я знал, что ты не выдашь меня властям, и я благодарен тебе за это.
Она взмахнула рукой, как бы отметая
— Так вопрос никогда не стоял. Однако власти уже идут по твоему следу. Вот почему ты рискуешь, если снова станешь… Святым.
Это было для него новостью.
— Ты хочешь сказать, что они меня выследили?
— По словам лорда Беллоусворта, они опознали мальчишку, продававшего кое-что… из украденного в доме Маунтхитов. Наверняка за ним следят в надежде, что он выведет полицию на тебя. Неужели ты вовлекаешь в это детей?
Как ответить и не очернить себя еще больше в ее глазах?
— Нет, не детей, если быть точным. Но у меня есть Рифля.
— Рифля?
— Ты видела его во время нашей прогулки в парке. Он помогает мне — чем бы я ни занимался.
— Ты подвергал мальчика риску, доверяя ему продавать украденные вещи? Может, он даже помогал тебе воровать?
Люк хотел возразить, хотел рассказать, что спас осиротевшего Рифлю от куда более страшной судьбы. Однако он промолчал. Пусть думает о нем самое плохое. Так будет лучше. Так она скорее о нем забудет. Перл же вновь заговорила:
— Если ты вернешься к воровству, ты подвергнешь Рифлю еще большему риску. Да и себя тоже. У меня есть к тебе предложение.
— Еще одно?
Она невесело засмеялась. Накинув халат, проговорила:
— Я понимаю, ты насторожился. Но мое предложение касается исключительно несчастных обитателей твоего квартала. У меня достаточно денег, а скоро станет еще больше. Я могу снабдить тебя всем необходимым — и их, и тебя.
Люк помрачнел. Мысль о том, что Перл собирается материально поддержать его, казалась невыносимой. Не глядя на нее, он пробормотал:
— Спасибо, но я как-нибудь сам справлюсь. Я всегда справлялся…
Перл поняла, что оскорбила его, поэтому не стала настаивать. Немного помолчав, она сказала:
— Поскольку мы вряд ли снова увидимся, мне бы хотелось узнать о тебе побольше — о твоем прошлом, например.
Люк был рад, что Перл сменила тему. Он отвел ее обратно в гостиную и стал возле потайной двери, также замаскированной под стенную панель.
— А может, ты предпочла бы, чтобы я сейчас бесследно исчез?
Она улыбнулась, понимая, что он ее дразнит. Потом вдруг нахмурилась и сказала:
— Мой отец, возможно, уже наводит справки о твоем происхождении, и это может обернуться для тебя катастрофой. Если он…
Люк усмехнулся:
— Он ничего не найдет. Вероятно, твой отец придет к выводу, что я самозванец, охотник за богатыми невестами. О моем происхождении он ничего не узнает по той причине, что его просто-напросто не существует.
— Не существует? Что за абсурд? Может, оно и… сомнительное, но происхождение есть у каждого человека. Ведь у тебя была мать, вполне реальная женщина из плоти и крови, не так ли?