Лорд в кандалах
Шрифт:
ДЗАНГ!
Меч пришпиливает чересчур быстрого несмотря на все свои падения волка, пробивая покрытия. Там явно проложены дополнительные кабели питания, на которых есть напряжение, поэтому я поспешно отпускаю клинок, позволяя безумному волчаре наслаждаться всей прелестью ситуации в одно рыло. На второго получается просто наступить, а третьего поймать в прыжке за глотку. Красиво? Красиво. Только одна скользкая тварь извивается, едва не выскальзывая из пальцев, а вторая за пару рывков почти лишила меня равновесия. Бью уже падающей из моей хватки собакой о стену, тут же перенося вес на пятку и дробя бедра задних лап третьего монстра. Вертикальный удар сохранившимся в руке мечом
По спине текут холодные струйки пота от мысли, что было бы, если под когтями этих тварей была бы более удобная поверхность, например, скалы или почва Камикочи. Дело даже не в том, что они могли бы убить меня. Могли бы, еще как! Слишком резкие, слишком живучие и свирепые. Они могли бы принести настоящее опустошение в долину. По редким обрывкам доносившихся до меня слов Штарова, до меня дошла общая картина опасности этого провального проекта. Эти бешеные миазменные волки не могли питаться. Только худеть, медленно умирая, а заодно убивать. Чем легче они становились от потери веса, тем быстрее.
Идеальное средство доставки болезни в Сибирь. Жаль, что нет вируса. Но даже такие «доставщики» вполне могли выкосить Камикочи. Что у меня там, по сути? Несколько профессиональных отрядов, непроверенная охрана поместья, а остальное? Рекруты, да еще, к тому же, женщины. Это была… или будет самая настоящая катастрофа.
Сегунат мне не простит, если в Камикочи запустят этих тварей. На то, что их сдержат двери Холда, надежды маловато, там лишь твердое, массивное, прочное, но дерево.
Следующая дверь. Сначала она кажется мне запертой, от чего готовлюсь возвращаться назад, к оставленному в лифте аппарату для резки металла, но створки неожиданно поддаются моей грубой силе. Медленно, не спеша, чтобы показать кусочек жилой секции… и множество черных и блестящих волчьих голов, заинтересованно устремляющихся к щели. Дальше следует не бой, а планомерное истребление тычками «джукена», пока одна ступня «Свашбаклера» удерживает двери от закрытия. Твари напирают, лезут друг по другу, но пространства для маневра нет у них совершенно, лишь массивный клинок, что с некоторой натугой вскрывает их тела. Они быстрые, дерганные, совершенно не чувствуют боли. Достаточно лишь расположить острие на траектории рывка или резко ткнуть мечом вперед.
Когда волки кончаются, я пробираюсь в секцию, тут же обнаруживая, что мне не рады. Неизвестный, имеющий доступ к управляющим системам защиты лаборатории, активирует четыре турели, медленно выползающие из потолка. Мне приходится прижаться спиной к стене, чтобы защитить свой относительно уязвимый тыл от пуль, а затем, очень аккуратно и раздражающе медленно целиться, стреляя четыре раза. Два выстрела не настолько хороши, как я надеюсь, от чего приходится изображать из себя прыгающего осла под крупнокалиберными пулями, протыкая «Григориев» мечами. Остается один патрон.
В голове гудит самым неприятным образом. Попавшие в доспех за сегодня пули хоть и не причинили мне сколько-нибудь вреда, но здорово растрясли тело и подарили зверскую мигрень. Жутко хочется остановиться на перекур, а заодно принять болеутоляющего, но здравый смысл гонит вперед. Где-то здесь могут быть Оливер и беглый герцог. Возможно, они еще ничего не успели.
По бокам коридора начинают идти большие стекла, демонстрирующие еле освещенные лаборатории. Множество приборов, массивные операционные столы, хирургические светильники. Другой зал. Стекла куда толще, виден шлюз, через который нужно заходить внутрь. Наверное, здесь выращивали культуры болезни, пытались найти
Приходит слабое удивление. Вот это всё, с превращением кучи людей в бесноватых зомби, с волками простыми и волками миазменными, со всем этим проникновением в секретный комплекс — всё это брат натворил ради шанса меня прикончить? Да уж, вот что такое — отчаяние…
Следующий зал, точнее, развилка из четырех пересекающихся коридоров, был центром этого этажа. Здесь, по словам Штарова, был зал управления автоматроникой, вольеры, основной жилой модуль для «невыездных». О чем мне забыли упомянуть, так это о том, что этот «крест» был зоной, перенасыщенной турелями. Я лишь успел увидеть в щелку сам перекрёсток, заваленный трупами людей и волков, как целая волна свинца буквально отбросила меня от переборки, ударив молотом по грудной пластине «Свашбаклера».
Опершись на локоть, не давший мне приземлиться прямиком на спину, я наблюдал, как неторопливо смыкаются ранее отжатые мной створки, в которые то и дело залетают крупнокалиберные пули. Кажется, там весь потолок был в турелях.
Задачка.
Для решения возникшей проблемы, я не удержался от риска собственной жизнью, покинув СЭД для перекура. Тишина, прохлада и никотин сделали своё дело, заставив вспомнить о носимом вооружении, к которому я на этот раз не постеснялся взять специальных боеприпасов. Полагая, что придётся драться с очень мобильными миазменными волками, я зарядил «грендели» разрывными боеприпасами, что сейчас и должно было пригодиться. Оставалось только понять, как мне использовать револьвер под человеческую руку в бронированной перчатке «Свашбаклера».
С этим были проблемы.
Стимулятор и болеутоляющее «проблемы» решили. Отбросив шальные мысли о том, чтобы, открыв двери СЭД-ом, покинуть работающий доспех, чтобы расстрелять турели с ним в качестве прикрытия, я вломился в хирургическое отделение, достаточно быстро обнаружив там изрядный моток проволоки. Даже не её, а тонкого троса, который использовали для фиксации тел подопытных. Примотав заряженный «грендель» к предплечью доспеха, я получил шестизарядный гранатомет, срабатывающий, если дернуть за обрывок тросика, привязанный к спусковому крючку.
Дальше был краткий, но очень болезненный приступ мазохизма, пока я разрушал турели, бьющие по мне прямой наводкой. Потратив три патрона на зачистку и удивившись силе взрывов, я вновь закрыл двери, давая себе время на расчет оптимальной стрельбы по торчащим из потолка цилиндрам. Затем всё стало делом техники, терпения, пары таблеток обезболивающего и двух перекуров, в течение которых я перезаряжал «грендель». Последнюю турель с заклинившим поворотным механизмом пришлось добивать по старинке, мечом в прыжке.
Удовлетворенно выдохнув, я спрятал один из «джукенов» в ножны, оглядываясь по сторонам.
Глава 14
Здесь, на перекрестке, была бойня, детали которой различить было невозможно. Миазменные волки и люди были взбиты очередями турелей в плохо различимую массу, с омерзительными звуками расступающуюся под ступнями СЭД-а. Жертв было много, достаточно, чтобы закрыть изрешеченными телами весь пол перекрестка. Индикаторы воздушных фильтров вновь начали мигать, показывая, что время перекуров кончилось — дышать тем, что здесь вместо воздуха, было нельзя.