Лорды гор. Любовь и корона

Арьяр Ирмата

Но других телохранителей у нее нет.

«Аделька и Агнеска сразу бы поставили его на место, а я… будущая императрица называется!» – с досадой подумала Виолетта, следуя за кронпринцем Игиниром в дом с самым большим куполом. Слабость и головокружение уже прошли, как ни странно, и принцесса вновь гордо вздернула подбородок сразу после того, как пришлось склониться, чтобы войти в низкую дверь.

Стоило ей переступить порог, как взгляд сразу напоролся на двуногое существо с массивной фигурой, по-звериному вытянутой мордой, украшенной острейшими

алмазными клыками и узором ледяной чешуи. И круглыми, трогательными нежно-бирюзовыми глазами котенка. Вместо волос на макушке чудовища торчал прозрачный хрустальный гребень, и Летте вдруг захотелось взглянуть на спину существа – мелькнула мысль, что гребень спускается по спине до хвоста. И как тогда держится на нем одежда?

Больше всего существо походило на ряженого медведя. Разумно ли оно?

Пожалуй, да. Оно с таким же вниманием наблюдало за ошеломленной принцессой, и его устрашающая пасть все шире раскрывалась в насмешливом оскале.

– Как этот ласх кушает алмазными зубами? – шепотом спросила девушка у Яррена. – Алмазы же хрупкие!

Слух у существа оказался очень тонким. Оно рыкнуло, схватило со стола хрустальный кубок и – хрум! – откусило чашу, проглотило и облизнулось, продемонстрировав сверкающие клыки, которым не было нанесено ни малейшего ущерба. В пальцах с острыми как сосульки когтями осталась сиротливая ножка.

– Что за манеры, брат, – укоризненно покачал головой Игинир. И повернулся к Летте. – Ваше высочество, позвольте вам представить среднего императорского сына, принца Ниэнира, герцога Грасси, лорда-протектора западных пределов Северной империи. Ваше высочество, принц Ниэнир, прекрати пугать невесту нашего отца, нашу будущую императрицу. Что на вас с Даэром нашло?

– С Даэр-р-ром? – рыкнуло чудовище глубоким, проникающим до костей басом. – А он что?

– А он выразил свою радость от встречи в своей особой манере.

– Понятно. – Чудовище с брезгливой гримасой посмотрело на осколок кубка, провело над ним второй ладонью, и в его руке засиял резными гранями целенький и невредимый хрусталь. – Простите, принцесса. Меня спровоцировало ваше изумление. Держу пари, вы решили, что я – животное из императорского зверинца, так вы на меня смотрели. Меня всегда забавляло, как неискушенные люди реагируют на наши непритязательные фокусы. Больше не повторится.

Он поставил невредимый кубок и поклонился с удивительной грацией для такого массивного тела.

– И вы меня простите, – чуть покрасневшая Летта отдала ему поклон как равному.

– Вас-то за что? – удивился лорд западных пределов.

– За несдержанность.

– Заметано. Мы оба не сдержались, – рассмеялся принц. С его звериной мордой выглядело это чудовищно, но Летта не дрогнула лицом. При дворе ее папеньки еще и не такие монстры водились, вспомнить хотя бы прекрасноликих Адель и Агнесс. А этот принц не показался ей злобным, несмотря на устрашающий вид.

Позади резко распахнулась дверь, подул пронизывающий сквозняк, и нежный женский голос, похожий на перезвон хрустальных

колокольчиков, спросил:

– Я все пропустила? Наша новая мачеха уже здесь?

Виолетта медленно оглянулась. Так вот они какие, северные оленихи… то есть, ласхини.

Принцесса Гардарунта выросла с осознанием своей красоты. Об ангельской внешности дочерей Огненного короля слагали баллады. Виолетте, едва она уронила первую кровь и начала превращаться из нескладной девочки в очаровательную девушку, неустанно посвящали стихи и поэмы барды и менестрели. За взгляд и улыбку золотоволосого и синеглазого ангела сражались и юные, и более мужественные рыцари. Младшая королевская дочь и ее сестра-близнец привыкли к обожанию и поклонению.

Но только сейчас, глядя на дивную беловолосую деву, явившуюся в морозном облаке, Летта осознала, насколько она сама… обыкновенна.

Незнакомка была волшебна. Ее глаза переливались и мерцали, как северное сияние в ночном небе. Ее нежно-розовая кожа искрилась и сияла, ее усеянные бриллиантовой крошкой густые белокурые волосы походили на замерший водопад и спускались до колен крупными локонами, перевитыми драгоценными лентами.

Рядом с лебединой статью и ослепительной во всех смыслах красотой незнакомки Летта казалась блеклым и серым утенком.

И вместе с тем запомнить облик девы оказалось невозможно. Он рассыпался на детали, как камушки в разбитом калейдоскопе. Треугольное лицо и розовые, чувственные губки сердечком, длинная шея и покатые плечи. Тончайшая талия, которую обнимал вышитый каменьями пояс. Точеная ножка, выглядывавшая в бесстыдно высоком разрезе узкой фиолетовой юбки.

– Любимая дочь императора Севера, принцесса Эмерит, леди-протектор Северного предела, – представил ее кронпринц Игинир.

Летта развернула плечи, поклонилась как равной и улыбнулась:

– Так вот она какая, сияющая драгоценность Севера.

Губы северянки дрогнули, обозначив легкую пренебрежительную усмешку:

– Так вот каковы воспетые в балладах золотые гардарунтские розы. Я ожидала большего.

Летта призвала все силы, чтобы не дрогнуть под надменным взглядом этой… Снегурочки. Что бы ответила на ее месте злючка Адель или ядовитая Агнесс? Уж они-то не стали бы терпеть такое вопиющее пренебрежение.

Нет, не буду им уподобляться. Это очередное испытание, – напомнила себе Виолетта.

– Я тоже, – ее улыбка стала ироничной. – Впрочем, сложно ожидать горячего приема на холодном Севере.

– Ого! Роза умеет выпускать шипы? – хохотнула Эмерит. – А я слышала, что младшие принцессы Гардарунта – никчемные пустышки, в отличие от старших. Хочу предупредить, мой отец не любит пустышек.

– Никто не любит пустышек, – Летта держала улыбку, но придала ей оттенок насмешки. Если «сияющая драгоценность», как переводится Эмерит с языка ласхов, не дура, то должна понять, что равнинная принцесса не боится ее угроз. Куда хуже, если бы Эмерит источала льстивую вежливость вместо вызова с открытым забралом.