Лорды гор. Любовь и корона
Шрифт:
При дворе короля Роберта шептались, что Темная страна слишком долго сосет захваченные земли, и вот-вот двинется с места, но никто не мог предсказать, когда и на чьи головы падет проклятье.
Так вот как это происходит. Просто однажды ночь становится плотной удушающей тьмой и опускается на землю, убивая всё на пути, как надгробная плита на муравейник.
– Быстрее, Рамасха! – проорал Яррен. – Отводи всех, зацепит! Река не сможет долго удерживать темных!
«Рамасха?» – на периферии сознания отметила Летта незнакомое имя. Жизнь при дворе научила ее сохранять
С трудом оторвав взгляд от купола Тьмы, клубящейся, словно мириад жадных, жирных, черных змей, принцесса посмотрела на разделявшую их зыбкую преграду. Река считалась нейтральной территорией между равнинным королевством и Северной империей. Широкая и спокойная, она несла свои воды на запад, сливаясь где-то далеко с морем.
В такое время года она всегда покрывалась крепким льдом, но сейчас по всей ширине лед трещал, словно что-то живое, огромное билось в толстую корку.
Гул и треск нарастал. Трещины стремительно расходились. Лед лопался, громоздясь торосами, вода бурлила, выплескивалась фонтанами.
От Тьмы выстрелило толстое щупальце, понеслось над водой в сторону высокого берега, где остановились всадники.
Река тут же вскипела, выбросив водяной жгут. Мерцающая лунным светом вода схлестнулась с вертким порождением мрака. Над землей, перекрывая ледяной треск, пронесся хриплый стон и утробное рычание.
Яррен не дал досмотреть схватку: подхватил на руки оцепеневшую принцессу, передал ее Игиниру, уже сидевшему в седле скакуна, окончательно приобретшего сходство с драконом: с ледяными шипами на голове, клыками в пасти, могучими крыльями с зубчатой ледяной кромкой. Только хвост и грива оставались конскими, но невероятно длинными, струящимися, такими только следы заметать.
Придерживая девушку перед собой, Игинир чуть наклонился к горцу.
– Пару минут, Яррен, и мы будем на безопасном расстоянии, не достанут. Береги себя.
– Какая честь, обо мне сам Снежный принц беспокоится! – рассмеялся упрямец.
– Да сдался ты мне! – фыркнул кронпринц. – Вспомни о Рагаре, самоубийца!
– Вот именно. Это ты вспомни: каков учитель, таков и ученик. Отправляйся уже!
И младший лорд Белогорья, у которого инстинкт самосохранения, похоже, отсутствовал напрочь, бесцеремонно хлестнул боевой перчаткой дракона, несшего аж двух особ королевской крови.
Не ожидавший подобной жестокости скакун взвился, оттолкнувшись всеми четырьмя копытами, как кошка, без разбега. Виолетта, удерживаемая одной рукой и не успевшая схватиться за луку седла, едва не выпала, взмахнула руками, судорожно цепляясь за плащ принца. А меховые рукавички спали с ее рук и мгновенно исчезли в снежной круговерти.
И вместе с ними отцовское кольцо легко соскользнуло с замерзших пальчиков, мелькнуло искоркой и кануло далеко позади.
Девушка в отчаянии оглянулась. Плотно прижавшись к державшему ее всаднику, она развернула корпус так, чтобы смотреть из-за его плеча. Никогда младшая принцесса не боялась так, как сейчас, но отвернуться было еще страшнее.
Игинир, отлетев
Темная мерзость, опускавшаяся на земли соседнего королевства, уже почти касалась бугристым брюхом верхушек огромных мачтовых сосен, а ее отростки вытягивались в сторону замершего на обрыве смельчака-одиночки, словно принюхивалась.
Внезапно Тьма бросила через пограничную реку уже не одно щупальце, а сразу десяток, направив их на крошечную фигурку. Горец взмахнул двумя руками, река с гулом освободилась от остатков льда, выгнула гребень, и перед Ярреном выросла слабо светившаяся зеленоватая стена воды, срезавшая черные щупальца как ножом.
– Он инсей! – вскрикнула Виолетта, содрогаясь от омерзения. Она прекрасно помнила, как однажды предавший короля казначей превратился в гадкое склизкое существо и бежал. Инсеи – враги короля Роберта, а значит, и ее враги. – Это не магия Белых гор! И вы отобрали этого скользкого предателя в мою свиту, принц?!
– Яррен – полукровка, – отозвался Игинир. – Он такой же инсей, как и риэн. Более того, он сам по себе.
– Так не бывает! Он маг, и его пламя горит только в определенном очаге. Разве не так?
О магии принцесса имела весьма смутное представление, но королевская дочь не могла быть совсем уж невежественной, и кое-какие знания в ее красивую головку вложили, хотя куда больше она почерпнула из дворцовых сплетен.
– Только не у этого парня. Я хорошо знал его учителя, присягу Яррен никогда не нарушит.
– Вы всё ещё верите в сказки? – фыркнула Летта, твердо решив избавиться от навязанного ей телохранителя.
И ее желание осуществилось слишком быстро.
Огромный купол Тьмы содрогнулся, брызнув во все стороны удушающими клубами мрака, как вулканическим пеплом. Хоботы, пробующие землю королевства на вкус, стали бесчисленными, они вгрызались в почву, оплетали паутиной деревья, выдирали их с корнями.
Фигурку горца, которую и без того уже сложно было разглядеть на таком расстоянии, погребло шквалом Тьмы, как под могильным курганом.
Это была гибель. Окончательная гибель миллионов людей, населявших Гардарунт, гибель отца, сестер, всех близких… И крик, застрявший в груди Виолетты и мешавший дышать, прорвался, наконец:
– Не-е-ет!
– Тихо, тихо, – Игинир плотнее прижал к себе будущую мачеху, чтобы девушка не видела, как навсегда исчезает во мгле ее родина и один из ее телохранителей.
– Пустите! – бессильно дернулась она. Не на такой высоте сопротивляться.
Внезапно позади полыхнуло ярко, словно ударила молния. Игинир оглянулся и резко натянул поводья, снежный дракон заложил вираж, разворачиваясь на левое крыло.
Теперь и Виолетта увидела.
На далеком берегу угасала точка жемчужного пламени.
И, словно отвечая этому угасающему зову, в узкой щели между Тьмой и землей заметались ослепительные вспышки. Белые молнии взвивались, вгрызались в змеиное чрево, оттесняя врага. Донеслись глухие громовые раскаты.