Лорелей
Шрифт:
Перспектива вернуться к отпуску по плану обнадёживала, и Дмитрий с новыми силами взялся за дело. В тот момент, когда зазвонил телефон, ему оставалось просмотреть всего одну карточку, и он с сожалением отложил её, увидев, кто звонит.
– Привет, Олюшка, – преувеличенно жизнерадостно сказал он. – Рад тебя слышать, я скучал.
– Скучал, да? – послышался прохладный голос. – Так скучал, что целую неделю не звонил?
Дмитрий сжался, как будто Оля находилась в этой комнате и могла сказать ему всё это лично. Ему захотелось
– Прости, родная, я заработался, – сказал Дмитрий. – Клянусь, скоро у меня будет выходной, и я приеду.
В динамике прошелестел тихий выдох.
– Ты обещал это неделю назад, – тихо сказала Оля. – Я не звонила сама потому, что мне было интересно, позвонишь ли ты первым. И…
– И я не позвонил.
Дмитрий отложил в сторону документы, устало потёр глаза. Вспомнил, как собирался провести отпуск – с пиццей, сериалами и книгами. Один. Он даже не вспомнил, что у него есть Оля.
– Я не знаю, что сказать, – тихо сказал он. – Я виноват? Безусловно. Знаю ли я, как всё исправить? Понятия не имею.
В динамике послышался смешок.
– Дим, знаешь… хотя нет, не так. Просто… просто женись, заведи детей. Тогда у тебя не останется выбора.
– Выходи за меня, – мгновенно отозвался Дмитрий.
Новый смешок.
– Ну нет. Найди себе жену среди коллег, а лучше женись сразу на работе, чтобы точно не ошибиться с выбором.
– Но…
Дмитрий замолчал, но не потому, что не нашёл что сказать, а потому, что вдруг увидел нужную запись в карте. Он притянул её к себе и быстро пробежал глазами. Чёрт, нет. Показалось.
– Нет, Дим, – как сквозь туман послышался голос Ольги. – Тебе нужна женщина, которая сможет понять, через что ты проходишь каждый день. Я не смогла, и ты понимаешь это.
Это было так странно. Вроде бы в этот момент заканчивалось всё, что они с Ольгой пытались начать последние два года, но Дмитрий ничего не чувствовал. Точно так же, как не вспомнил её, когда думал об отдыхе. Может, ему и вправду жениться на работе? Кажется, в США скрепляли браки с домами, собаками, креслами и даже с собой. А что, вполне вариант.
– Прости, – искренне сказал Дмитрий. – Я тебя не заслуживаю.
– Не заслуживаешь, – согласилась Ольга. – Прощай, Дим.
Она отключилась.
Дмитрий убрал телефон в карман и выключил звук на случай, если Ольга вдруг передумает. Было бы неудобно, если бы он зазвенел в присутствии Леры – тогда она точно выставит его отсюда.
Он просматривал последние страницы последней карты, когда старая знакомая всё же соизволила вернуться. Дмитрий вовремя поднял взгляд и увидел, что она уже с порога собиралась завести очередной бессмысленный разговор, а потому заговорил первым, чтобы успеть заткнуть её.
– Так всё же. – Он похлопал по стопке медицинских карт. – Почему ты попросила меня проследить за дочерью?
Лера скривила губы, и Дмитрий неожиданно заметил, что
– Она угрожала мне, – сказала Лера. Она сложила руки на груди, высокомерно задрала нос. – Я же говорила тебе.
– Это случилось снова, или ты имеешь в виду тот раз, год назад? – терпеливо продолжал Дмитрий.
– Год назад. Но Дим, она потом клялась, что ничего не помнит!..
Дмитрий начинал терять терпение.
– И что же заставило тебя позвонить мне на этот раз? – спросил он. Спокойствие удавалось сохранять с трудом. – Когда человек звонит и говорит, что умирает, для этого должны быть причины.
Лера явно собиралась разыграть очередную сцену, даже подняла указательный палец, но Дмитрий неожиданно понял, что не собирается больше это терпеть. Конечно, в том, что случилось с Ольгой, был виноват он, а не старая знакомая, но и от неё проблем тоже было немало. Дмитрий сам не заметил, как вскочил на ноги, но кулаком по столу шарахнул осознанно.
– Прекрати, – велел он. – Я трачу несколько дней своего отпуска на тебя, и я хочу знать, что это не зря. Вот это всё, – он указал на стопку документов, – не имеет никакого смысла. Твою дочь наблюдали десять дебилов, девять из которых вообще нельзя было допускать к психиатрии. Про то, как они проводили диагностику, я вообще молчу, это уму непостижимо…
Лера сжалась, задрожала, в её глазах заблестели слёзы. Дмитрий не собирался её жалеть. Он сложил руки на груди и не сводил с неё взгляда – ровно до того момента, пока первая слезинка не скатилась по щеке. В этот миг Дмитрий растерялся – кажется, она не играла.
В следующий миг Лера разрыдалась.
– Дим, ты просто не понимаешь, каково это всё, – простонала она и закрыла лицо руками. – Я пишу ей сообщения, но всё, что она отвечает, это «оставь меня в покое» или «ненавижу тебя, исчезни из моей жизни». Когда я звоню ей, она отвечает ласково, как обычно, рассказывает, как у неё дела. Дима, она ничего не помнит об этих сообщениях. Я держалась, я правда держалась, но я больше не могу…
Дмитрий моментально вылетел из-за стола, шагнул к Лере, притянул её к себе. Она уткнулась в его грудь и тихо заплакала.
– Лер, расскажи мне всё, – еле слышно сказал Дмитрий и неловко провёл ладонью по её голове. Её волосы были жёсткими, кажется, на них вылили пол-литра лака, не меньше. – С самого начала. Только так я смогу помочь.
Лера всхлипнула, кивнула и заговорила. И с каждым новым словом Дмитрий понимал: нет, всё это было правдой. И диагноз, и то, что она рассказывала, и то, что он видел сам – всё начало складываться в целую картинку. И сразу стало понятно, почему девушке не помогли раньше – когда девять из десяти врачей сами не понимают, что творят, остаётся только удивляться тому, что они не сделали хуже.