Лоренс, любовь моя
Шрифт:
В комнате был Черный Пес! Огромный зверь. Это вполне мог быть Лабрадор, но слишком уж лохматый. Он глянул на меня, в глазах сверкнул красный огонь, и раздалось угрожающее рычание.
У меня и в мыслях не было позвать его, а тем более погладить. Я все визжала и визжала, и Пес развернулся и исчез за дверью, которую я плотно закрыла перед сном, могу чем угодно в этом поклясться. Теперь же она была открыта нараспашку.
Мама вбежала, на ходу натягивая халат. Она была напугана и не совсем проснулась.
— Ради бога, Верунчик, что такое?
Я
— Пес. Черный Пес, он пришел и лизнул меня! Правда! Легенда не врет. Он только что был тут, в этой самой комнате. Какой кошмар! Мне показалось, что он готов наброситься на меня. О, мама, мама, увези меня отсюда! Я ненавижу это место. Я боюсь! Я...
Мама, которая сидела на краю постели, держа меня в объятиях, прервала поток моих слов:
— Верунчик, милая моя, успокойся... тише, тише. Нет никакой собаки. Тебе все приснилось.
Но я-то знала, что это не сон, и настаивала:
— Говорю тебе, Черный Пес только что был здесь и сначала коснулся моей щеки, а потом руки, прямо как в легенде. Сегодня вторая ночь полнолуния, а я здесь — гость. Все совпадает. Говорят, он попытается лизнуть твою руку, так он и сделал. Но он совсем не такой, как в легенде, он не добрый. Он просто ужасен. Зарычал и даже мог убить меня! — зарыдала я.
— О, Верунчик, Верунчик! Как можно быть такой глупышкой? Думала, в тебе больше здравого смысла. Говорю же — тебе просто приснился кошмар.
— А я повторяю — нет! — рыдала я на ее плече.
Пока мы рассуждали о случившемся, на сцене появилось еще одно действующее лицо — на этот раз мисс Форрестер собственной персоной, как всегда, шикарная в бледно-голубой пижаме, отделанной кружевом по воротнику и груди.
— Что здесь происходит? Я слышала крики. Сэр Джеймс тоже проснулся. Нельзя ли потише, знаете ли...
Мама прервала ее:
— Верунчику приснился кошмарный сон, мисс Форрестер. Она не виновата.
На мгновение бледно-голубые глаза Рейчел задержались на моем лице.
— Что-то ваша дочь неважно спит, миссис Роуланд. Прошлой ночью она бродила недалеко от покоев сэра Джеймса.
— Что ты делала там, Верунчик? — повернулась ко мне мать.
Я не ответила, продолжая реветь. Я не собиралась ничего объяснять матери на глазах у нее. И я все еще находилась в состоянии близком к истерике. Никак не могла забыть это страшное лохматое чудище с мокрым языком и сверкающим взглядом. Убийственным взглядом, направленным прямо на меня.
— Легенда о Черной Собаке — правда! Пес приходил ко мне сегодня. Он дотронулся до меня! — зашлась я в истерике.
— Что за чушь, дорогуша! — ответила мисс Форрестер. Как же ненавидела я ее в этот момент!
— Это не чушь! Говорю же вам, я видела его собственными глазами, почувствовала, как он лизнул мне щеку и руку, и, если бы я не испугала Пса своими криками, он бы точно кинулся на меня! Он удрал. Наверное, он где-то в доме, если, конечно, это не привидение. Поищите и сами увидите!
—
— Может, и так!
— Верунчик, успокойся! — шептала мама, укачивая меня.
— Думаю, миссис Роуланд, у вас достанет ума увезти ее отсюда, — бросила мисс Форрестер. — Полагаю, после сегодняшней ночи сэр Джеймс разделит мою точку зрения.
Услышав это, моя мать поднялась и довольно бесцеремонно заявила:
— Пока сэр Джеймс жив, я буду слушаться только его приказов. Личных. Останется ли моя дочь здесь или нет — наше дело, вас это совершенно не касается.
— От вас зависит, сколько ему еще жить, — пробормотала я и пригвоздила мисс Форрестер своим взглядом.
Совершенно определенно, во взгляде чудесных жестоких глаз сиделки мелькнуло удивление, смешанное со страхом. Но только мелькнуло, потом она расхохоталась:
— В самом деле, не пойму, что это значит, моя милая девочка. Мы все знаем, что ему недолго осталось. Он умирает.
Я не ответила. Решила попридержать свои подозрения при себе. Но мысли мои путались, меня трясло, и я была напугана. Засим последовал короткий разговор между матерью и мисс Форрестер, и последняя убралась восвояси.
— О, Верунчик! — глубоко вздохнула мать. — Зачем ты грубишь ей? Она опасный враг.
— Мне плевать на нее. Я ей не доверяю. И я в самом деле видела Пса.
— Бред, дорогая.
— Видела. Видела. Клянусь!
— Мы так можем спорить всю ночь, — устало ответила мама. — И между прочим, что ты имела в виду, когда сказала, что не доверяешь ей?
Мне не хотелось беспокоить маму рассказом о том, что я видела и слышала прошлой ночью. Я и сама не была уверена. Может, у меня просто разыгралось воображение и ничего такого в ее действиях не было. Может, Рейчел просто из тех людей, которые часто говорят сами с собой, у нас в школе была такая монашка. И когда она говорила о том, что надо «уладить дельце», это могло означать только то, что она дала сэру Джеймсу достаточно лекарства, чтобы он спал спокойно. Может, мне не стоит быть столь впечатлительной и подозрительной и так драматизировать события.
В результате происшедшего я приняла два решения. Первое — надо рассказать об этом Лоренсу Бракнеллу, даже если тот рассмеется мне в лицо. Второе — я хочу остаться в этом доме. Да и куда мне пойти, ведь, кроме матери, у меня нет никого в целом мире. Каким бы жутким все ни казалось в Большой Сторожке, это мой дом, и, кроме того, у меня было странное, просто непреодолимое желание быть рядом с ним.
Я схватила маму за руку и прижала ее к своему лицу:
— Мне так жаль, что разбудила тебя. Иди ложись. Я тоже попытаюсь уснуть и больше не волновать тебя. Но умоляю, не отсылай меня из Сторожки. Мне так нравится жить с тобой, мама!