Лось 1-1
Шрифт:
— Рыба, даже если мне после всего дадут майора, то это на долгие годы станет моим потолком! И знаешь, пока что минусы от орлов плюсы не перевешивают! — вспомнил я сегодняшний неудачный диалог у Потеевской.
— Мне-то ты что пытаешься доказать? — невозмутимо отреагировал на мой крик Мишка, — Я тебе ход мыслей Макса пытаюсь разъяснить.
Я бы отмел его слова, списав на ту же зависть, но свои доводы Рыбаков излагал спокойно, с полной убежденностью в их правоте.
— Вспомни, как вы с ним перед отпуском на летучке лаялись! — еще подбросил он дровишек
С Максом мы, бывало, зарубались день через день. Исключительно по работе. Я знал, что хочу, он знал как. Но иногда наши знания вступали в конфликт, и тут мы оба упирались рогами. Мои лосиные часто проигрывали кудымовским, но если кто-то считал, что наши перепалки выливались во взаимные обиды, то глубоко ошибался. Я и сам по себе резкий, просто с годами стал понимать, где это нужно, а где нет. И в силу тех же прожитых лет прекрасно осознавал, что есть области, в которых двадцатипятилетний пацан может дать мне фору. И, не имея возможности ввиду официального возраста Масюниного тела напрямую дружить с Ван-Димычем, ум Макса ценил вдвойне, а на его замашки просто не обращал внимания.
— Хорошо, — успокоился я, окончательно поняв, что Мишка не на моей, точнее, не на Максовой стороне, — Допустим. Завидовал, ревновал, назови как хочешь. Зачем ему так подставляться?
— И все же ты хороший друг, я даже завидую. По-хорошему, разумеется! — грустно произнес бывший сосед (с этого вечера называть его ни другом, ни приятелем, не поворачивался язык), — Где он подставился?! Три человека экипажа мертвы. Твоя четверка уцелела исключительно чудом. Твое везение меня восхищает, если кто и мог выжить в той ситуации, то только ты, мне бы даже в голову не пришло спрыгивать в экзах. Но это же чудо! Одно на миллион! С такими шансами даже в лотерею играть никто не станет! Кто в здравом уме мог учитывать такую вероятность?! Никто! — сам себе ответил Рыбаков, — Наплюй и забудь! Прими как данность, что люди способны на подлости.
— Ладно, засиделся я у тебя, — отставил пустую бутылку, жестом отказываясь от новой, — Пойду, Инна ждет.
— Тушка-то скоро приедет? — для проформы спросил тезка, тоже отодвигая пиво и поднимаясь из-за стола, где мы сидели.
— Дня два-три точно не будет, а там выпустят.
— Инне привет.
— Передам.
Отсутствие шефа затянулось. Уповая на пробивную силу Воронина, я бездействовал, сосредоточившись исключительно на обучении, но ждал его приезда как не знаю кто. Вперед начальника прилетела Тушка. После травм Зайке еще полагался больничный, поэтому мы с ней расстались почти сразу по приезду. У меня рабочий день, а она, прикрываясь своим якобы беспомощным состоянием, выдернула со службы Инну — когда я уходил, девчонки остались шушукаться, лежа на нашей королевских размеров кровати.
И вечером ничто, как говорится, не предвещало…
Оказывается, от любовных страданий помимо рутины имеется еще одно великолепное лекарство — угроза смерти, марафон допросов и встряска, связанная с арестом лучшего друга. В завертевшемся круговороте событий
Я-то забыл, а вот девчонки мой лепет у самолета — нет.
— Лось, нам надо поговорить! — «приветливо» встретила Тушка с работы. Вступление уже угрожающее.
— Давайте поговорим, — не двум девушкам двадцати лет отроду испугать дважды женатого в прошлом человека.
— Лось… Миша… у нас с Инной к тебе вопрос…
— И?
— Ты нас не ценишь!
— Ты не права, ценю. Но это же не вопрос?
— Ты нам изменяешь!
Вот тут-то меня и накрыло!
— Мы согласны тебя простить, если ты пообещаешь, что твой загул был последним! Или ты с нами навсегда, в горести и в радости, или катись колбаской! — решительно выпалила Тушка ультиматум.
После ее слов наступила пауза — они молчали в ожидании ответа, а я думал.
Две не имеющие друг к другу претензий девушки, идеально сбалансированный гарем. Обе красавицы, обе согласные на триаду. Были моменты в моей жизни, когда я согласился бы, не раздумывая.
Но, чертово но!
Я. Их. Не люблю.
И, когда знаешь, как оно может быть, стоит ли соглашаться на меньшее?!
Я знал только одну причину, по которой мог дать слабину.
— У нас будут дети?
— Ну, когда-нибудь… — мой вопрос сбил Тушку с решительного настроя.
— Не когда-нибудь, а в ближайшем будущем?! — оборвал я ее лопотание.
— Лосик, ты же знаешь…
— Дети. Наталья, Инна! Это очень простой вопрос.
— Мы дали подписку по программе…
— Лизе подписка препятствием не стала.
— То есть карьера или дети? Точнее карьера или ты? Ты так ставишь вопрос? — справилась с замешательством Наталья. Инна по-прежнему оставалась в разговоре статистом, но судя по тому, как она жалась к подруге, сейчас Гая выступала не на моей стороне.
— Если вам угодно, то так.
— Нет, — поставила точку Тушка.
— Инна? — пожелал я услышать ответ второй подруги.
— Нет, — прошептала Гая.
— Вот и ответ! — подытожил я.
— И ты хочешь сказать, что тебе нужны пищащие гадящие свертки? — похоже Наталья сама была рада дать на попятный, но весь предыдущий разговор не оставлял шансов.
— Я вас очень люблю как соратниц. Как верных подруг. Как великолепных любовниц. Мне с вами хорошо. Но для создания семьи мне этого мало.
— Тогда… — Тушка волевым усилием подавила рыдания, — Не буду врать, друзьями мы не останемся…
— Я понял, — помолчал, не зная, что сказать, — Спасибо вам, девочки, за все что было!
— Иди к черту со своим спасибо! — психанула Наталья, обнимая Инну, — Убирайся!!!
Поднимаясь с уже не нашей кровати, я еще раз сказал:
— Каждая из вас останется в моем сердце. И каждая вправе рассчитывать на любую мою помощь.
— Да уйдешь ты или нет?! — с надломом заорала Тушка.