Лось 3
Шрифт:
— Служба?
— Да, служба.
Удобная отмазка. Но не говорить же этим чужим теткам, что время прибытия за мной самолета я сам назначил. Мог бы и дольше погостить, Вика вон до Рождества собиралась остаться, но смысл?
— Тогда ждать сейчас здесь! — от приказа покоробило, но я быстро сообразил, что это опять издержки неродной речи.
— Вот! — спустя пару минут на свободное от чашек место водрузились две увесистые шкатулки, — Твой вещь!
Открыл обе — золото, брильянты… может и не брильянты, но какие-то камни, я в них все равно не разбираюсь. Отдал должное немецкой практичности — среди множества украшений даже обручальное
— Спасибо! — под общий разочарованный вздох захлопнул крышки и прибрал шкатулки.
Провожая нас с мелким на военный аэродром, почти все семейство фонтанировало виной и смущением. Мама Яна тихим злым шепотом выговаривала бате по-немецки, он с ней вяло односложно перелаивался на дойче.
— Папа! — обнял зеленоватого главу семьи, — Береги себя!
— Не пропадай! — батина ладонь опустилась на плечо.
Вина и облегчение…
Вина, что два года назад не посчитал нормальным? Вина, что не уберег мать? Вина, что напился вчера?
Облегчение, что я его ни в чем не обвиняю? Облегчение, что не надо со мной заниматься, пристраивать по жизни и прочая?
Сплошные непонятки…
— Мама Яна! — обнял немку, наиболее уважаемую мной в этом семействе.
— Nimm dich in Acht! (Береги себя!) — раздалось ответное пожелание на немецком, — Приезжай на отпуск!
И снова — вина пополам с облегчением! Почти те же вопросы.
— Мама Рита!
Объятия с второй женой отца вышли нейтральными: вчера в подпитии Маргарита излучала легкую похоть, но уже сегодня — ничего. Мне даже стало интересным — кто перебил семейной бляди желание? Уж точно не батя!
Объятия и короткие чмоки в щеки с сестрами прошли на обязаловке, кроме Вики, конечно! С этой девчонкой я сроднился и помял в кольце рук от души.
— Держи меня в курсе расследования!
— Auf jeden Fall! (Обязательно!) Nimm dich in Acht! (Береги себя!) Удачи!
— Мне тут в голову пришла мысль, — как обычно издалека начал Младший, устраиваясь в моем кабинете.
— Случайно забрела?
— А?.. Нет, не случайно, я ее уже неделю приваживаю…
— Ну, давай, жги глаголом! Можешь еще причастиями огоньку добавить! — Сегодня с утра я наконец-то сдал Угоринского детёныша обратно на пэ-эм-же Ворониным вместе с чертовыми модельками, честно спертыми из бирской спальни, которые в отместку так и норовили попасться под босу ногу! Не лего, но тоже ощущения нехуевые! Поэтому настроение у меня пока что было — заебись!
— Хм… я еще предлогами могу…
— Предлоги «в», «на», «по» и «к» давно мною приватизированы, так что не можешь! Аристократическое воспитание мешает.
— Спасибо, дорогой друг, что хоть союзы мне оставил! — насмешливо раскланялся Серега, — Кстати, как раз союз я с тобой и хочу заключить. Ладно, оставим на время шуточки, — оборвал он насмешливый тон, — Мне очень не нравится смерть твоей матери!
— Пиздец! Ему не нравится!!! — с досадой отбросил в сторону карандаш, который до этого вертел в руках, — А уж как я «рад» — не передать! — подскочил с места и начал вышагивать по тесному пространству за столом, прощаясь со спокойствием, — И эту мысль, посетившую тебя аж спустя неделю после похорон, ты пытаешься выдать
— Говорю же — уже неделю вертится! С самого момента, как узнал!
— Есть что-то по вашей линии?
— Нет. Просто предчувствие у меня не самое хорошее.
Предчувствиями сына главы имперской безопасности и наследника целой династии разведчиков пренебрегать не стоило.
— Так скажи своим! — предложил я.
— А то они не знают! Лось, вот любопытства ради, как ты себе сейчас свое положение представляешь?
— Майор специального полка имперской службы безопасности… экзоскелетчик… орденоносец… — я как-то не совсем понял подоплеку вопроса.
— Угу… так и мою маму можно назвать просто полковником… Миха, ты сейчас — символ! Символ побед! Кто знает полковника Маздееву? Не тужься изображать мыслительную деятельность, я тебе сам скажу — единицы! И пусть она неплохой организатор, тут я перед ней снимаю шляпу, точнее фуражку, но ей эта должность досталась путем интриг князя Сомова, и я тебя уверяю: удержит она ее ровно столько, сколько жив ее досточтимый батюшка. Да даже Света, выступившая всего раз, известна гораздо шире, чем Людмила Васильевна, просто потому, что нашего полковника на окнах никто и никогда не замечал. Или замечал, но не афишировал! Зато майора Лосяцкого знает вся страна! Простой парень из глубинки! Не клановый! Разбил самую тяжелую серию в истории! Привлек на свою сторону самых знаменитых всадниц!
— Из всей серии я только на семи окнах побывал, те же Зайки отметились примерно на сорока.
— Но, почему-то, при выходе наших бойцов скандируют не «Зайки», а «Лоси»!
— Правильно проведенная рекламная акция… — пожал в ответ плечами, — Причем не мной.
— Согласен, тут не столько твоя заслуга, сколько заслуга организованной информационной кампании, но при всем при этом нельзя отрицать, что ты, как и Воронин, стоишь у самых истоков. И именно ты теперь знамя борьбы против тварей. Поэтому смерть твоей матери по определению не могла пройти мимо пристального внимания СБ. Я тебе больше скажу: уже даже нашли виновника!
— Вика ничего не писала… — вслух удивился я.
Серега смерил меня с ног до головы тяжелым взглядом, заставив сообразить, что он-то уж наверняка гораздо информированней, чем моя сестра.
— Ладно, я понял. Что ты от меня хочешь? Не просто же так разговор завел?
— Пока это только наметки… Весной у тебя отпуск, хочу съездить с тобой к тебе в гости.
— В смысле — ко мне?
— Не к тебе, а к твоим родителям, не придирайся к словам! Представишь меня как своего друга, которому скучно или некуда податься, не прогонят же? Недели мне, наверное, хватит. Обещаю, особо мешать твоему общению с семьей я не стану.
— Да я сам вряд ли больше недели у них выдержу… как бы не меньше…
За своевременное предупреждение о Юльке я был Младшему немножечко должен — его никто не обязывал делиться со мной выводами работы элитной оперативной бригады. И, бля, зуб даю — несмотря на адекватный выкуп, ему наверняка нагорело от матери за разглашение: в глазах главы ИСБ вряд ли ценность легендарного архива аннулировала преступную разговорчивость ее сыночка. Коль скоро Младший не спешил предъявлять претензии, как-то они с маман договорились, но все равно отказать не поворачивался язык. К тому же, повторюсь, к неясным, но плохим ощущениям потомственного шпиона стоило отнестись внимательно.