Лось 3
Шрифт:
— Принято.
И никто вокруг так и не понял, что сейчас был заключен союз века.
«Кардинал и галантерейщик! Галантерейщик и кардинал!!!» — так и вертелось на языке.
— Света! — встретил у порога вернувшихся из уборной невест, — Притормози своего папу! Пожалуйста! — умоляюще прибавил я, — Он слишком много пьет.
— До случая под Иркутском уже дошел? — деловито спросила невеста, усилием воли придавая себе уверенный вид.
— А вот как-то под Иркутском!.. — словно в насмешку донеслось из-за спины.
— Пиши пропало! — прошипела Светик, снова меняясь в лице, — Теперь его только уводить!
—
— Найди полковника Бодрову, она умеет его успокаивать. Меня он не послушает.
— Бодрову? Азалию Федоровну?
— Да, она его правая рука. Негласно, так-то Фимкин в его отсутствие командует. Но Фимкина здесь нет.
— Может быть вернетесь домой?
— Наш дом теперь с тобой, туда мы не вернемся. Только выдели место, чтобы отдохнуть.
— Пару снимков вытерпишь?
— Если только пару!
— Тогда сейчас снова фотографируемся, а потом в мой номер на этаж ниже. Заодно этот праздник жизни разгоню.
— Прости, — повинилась Света, — Я тебе сейчас не помощница…
— Тебе отдыхать нужно! Наткин, проследишь? — спросил вторую невесту.
Вместо ответа она тиснула меня за плечо. За больное, сука, плечо!!!
— Прослежу!
«Просто нам не будет!!!» — сделал вывод внутренний голос.
После еще одной фотосессии и устройства невест нашел Азалию Федоровну в другой комнате, где она тихо лаялась о чем-то с Забелиной. Они не орали, но обстановка между ними явно была накаленной. В игре полутеней от настольной лампы, которая почему-то была включена вместо основного света, увидел в женщине что-то знакомое.
— Я вас мог где-то видеть? — невольно вырвалось у меня. С некоторых пор к моментам сходства я стал относиться очень настороженно.
— Ваше превосходительство, — осторожно ответила Бодрова, — Мы с вами неоднократно виделись на окнах... — очень неуверенно произнесла новая собеседница, сомневаясь в моей нормальности.
— Вспомнил! Марина Бодрова! — всё так же вслух озвучил свое озарение (надо понимать, что к тому моменту я не спал уже больше суток!), — Штурман «Мишки»! Вы ее родственница?
— Я ее мать…
— Сударыня! Позвольте я встану перед вами на колено?.. — повинуясь порыву, бухнулся перед женщиной и взял в руки ее ладонь, — Это меня… меня она спасла ценой своей жизни!!! Она… она героиня!
— Что же вы за люди-то такие! — всхлипнула Бодрова, — А семье только сообщили, что разбилась!.. И сгорела!!!
— Ей присвоен «Георгий Победоносец», посмертно, — тихо произнесла Забелина, — Это вам должны были сообщить.
— Она сгорела заживо!!!
— Она не сгорела, — тихо уверил мать летчицы, — Она умерла раньше, чем самолет разбился и загорелся. Она не мучилась в огне… Вряд ли это вас утешит, но в огне она не мучилась…
— Оставьте меня на пять минут! — потребовала полковник тревожных войск, — Пять минут, и я буду в порядке!
Вместе с Забелиной вышли обратно в основной штаб, который так и не думал приступать к работе, отвлекаясь на человека-праздника.
— Так сколько тебе лет, Лось? — спросила меня глава ИСБ, — Так точно угадывать слова и момент?.. Я ведь с этой Бодровой чуть ли ни подралась перед твоим приходом.
— Мне двадцать два, мне гребаных двадцать два года!!! И ты не поверишь, как я рад этому обстоятельству!!!
— Эх, где мои двадцать два? — правильно поняла меня Забелина, —
— Ты женщина в самом расцвете, — обернулся к ней, — Но пожалей своего сына!!!
— Спасибо!
Мне не жалко, а наш вынужденный союз только что перерос в нечто большее.
Выплакавшаяся Бодрова как-то умудрилась утихомирить Скоблева и увести его подальше, чтобы он не компрометировал своей пьяной красной рожей наше дело. То, что генерал прихватил при этом парочку связисток, прошло мимо банкета. Как мужик — аплодирую, как будущий зять — промолчу, а как реальный участник переворота?.. Да, идут нахуй такие соратнички!!!
Я не альтруист, далеко не альтруист! Моё пресловутое «белое пальто» изрядно запачкалось на пути к сегодняшнему дню. Я, можно сказать, почти как Гендэльф — был белый, а стал серый… с легким уклоном в грязь. Но сейчас понимал: со своей клановой ненавистью я попал в самую точку!!! Так или иначе, но всех присоединяющихся к нам людей раздражала их вседозволенность.
У бабы Маши с прописанным порядковым номером «четыре» после грандиозной серии был шанс всё изменить. Уставший от нищеты народ легко поддержал бы ее на ниве борьбы с кланами, собственно он и поддерживал всеми силами. Но шанс благополучно профукан. Хотя бы на примере Пахорукова, я вижу, как закостеневшее в своей непогрешимости старичье решило все спустить на тормозах. Нет, самых одиозных деятелей и деятельниц, конечно, вычистили, часть привилегий отжали, но, как обычно, до конца не довели и явно не собирались.
Чем дальше, тем больше следователи вязли. Сначала в объемах работы, а потом в собственном дерьме. Улики неведомым образом исчезали, а годовалой давности ультиматум все чаще подавался чем-то несущественным: «Ну, а чё?! Ну, пошутили мы, типа, итицкая сила! И вообще — это не мы!!!»
Но это про кланы-отказники, а Мехтель, как и Шелеховых, вообще не трогали! Как же?! Несли тяготы, не бросили в трудную минуту!!!
Родная телу бабка оказалась поумнее, чем колебатели, и аппетиты поумерила. Шелеховы вообще как-то отошли в тень, постепенно договариваясь с императорской фамилией о роспуске всадниц. А Мехтель свое геройство везде афишировали, старательно вызывая в народе строго обратную реакцию своим бахвальством. Их заправилы не учли одного-единственного факта: у толпы появились новые любимчики — стильно прикинутые ребята с громадными пушками. Мою личную популярность можно было сравнить только с Гагаринской в своё время. И то с поправкой — он слетал один раз, а я «летать» продолжал по сей день.
Поэтому мои резкие приказы находили отклик в сердцах. В моем понимании я творил беспредел. Но, что немаловажно, готов был за него ответить. Головой. И к концу четвертого дня, меня все еще удивляло, что так много людей готовы разделить эту ответственность со мной.
Самое время пояснить, как мои три дня «правления» уже растянулись на четыре: глубоко уверен, что Мария Александровна, вручившая мне заветный перстенек, наверняка не так представляла себе мои действия. Собственно, вряд ли она думала, что я вдруг решусь порулить всей империей, по ее представлениям печатка должна была лишь придать мне веса при ведении расследования. И, узнай она своевременно о том, что творится за пределами Ржева, вполне вероятно полномочия отобрала бы.