Лось в облаке
Шрифт:
— Ладно, не темни, говори, что надо.
— Что такого ты набрехал Сане, что он сразу тебе поверил?
Макар криво улыбнулся.
— Для разгадывания шарад ты выбрал не того человека. Какой еще Саня?
Вадим всадил ему пулю в плечо. Макар дико взвыл, схватился за раненое место и простонал сквозь зубы:
— Садист, изверг, объясни хоть, за что убиваешь? Что ты от меня хочешь?
— Ты, собака, рассказал жениху Веры, Александру Никитину, о моих с ней отношениях. Он ушел на войну и погиб. Женщину я бы тебе простил, но за друга ты мне ответишь.
— Да ты спятил! Это не мои методы. Я не способен плести интриги. Я бы просто избавился от вас обоих!
Вадим заколебался: слишком уж слова Макара
— Вадим! — раздался за дверью истошный крик Веры. — Вадим, остановись, умоляю тебя! Позволь мне войти, ты должен меня выслушать!
— Не знал я твоего друга, — продолжал цедить Макар, — и о том, что у Веры был жених, тоже не знал. Ищи среди тех, кто на козни мастер, а меня оставь в покое.
— Вадим, открой, — рыдала за дверью Вера, — прошу тебя, открой, я войду одна, поговори со мной, умоляю.
— Не открывай, — прохрипел Макар, — незачем ей путаться в наши дела.
— Как она о тебе беспокоится, — насмешливо бросил Вадим, — пожалуй, я ее впущу. Посмотрим, что она скажет в твою защиту.
Он подошел к двери, слегка ее приоткрыл, впустил Веру и снова запер дверь. Вера вскрикнула при виде окровавленного мужа и повернулась к Вадиму. Он ждал, пока она заговорит, опустив голову, избегая на нее смотреть, но все же не удержался, взглянул и тут же непроизвольно заслонился рукой от ее прекрасного лица, как от слишком яркого света, от несбыточного счастья, от мучительных воспоминаний.
Она жалко и просительно искала его взгляда, у нее дрожали губы, и по щеке медленно стекала сверкающая слеза.
— Пойдем, — сказала она, — я выведу тебя за ограду. Тебя никто не тронет. Только оставь его, он ни в чем не виноват. Ты сам отказался от меня.
Он смотрел на нее с высоты своего роста из-под опущенных век; по его лицу не было видно, какой ад бушевал у него в груди, лишь голос дрогнул, когда он сказал:
— Отойди, Вера. Я пришел не за тобой. Это он все рассказал Сане, я уверен в этом, больше некому.
— Нет, нет, он не мог этого сделать, клянусь тебе, я его хорошо знаю. Поверь мне, Вадим. Ты хочешь убить невиновного. Отдай мне пистолет.
Она могла бы сказать: «Отдай мне свою жизнь» — разницы никакой не было. И все же он отдал ей оба пистолета, хотя за дверью его ждали вооруженные до зубов охранники.
— Скажи им, Макар, — обратилась она к мужу тоном, звучавшим особенно безжалостно в той ситуации, в какой он находился.
Она распахнула дверь. Ворвались возбужденные стражи. Вера стояла между ними и Вадимом.
— Не трогайте его, — сказал Макар слабым голосом. — Пусть уходит. Мы с тобой потом посчитаемся, Березин. Мир тесен, еще свидимся.
Вадим мгновенно вспылил и дернулся в его сторону, но тут Вера взяла его за руку, увлекая за собой к выходу, и все мысли благополучно испарились из его головы.
Она проводила его до самых ворот. Он снова не сдержался и упрекнул ее с горькой усмешкой:
— Как ты за него испугалась! Так сильно его любишь?
Она на миг жарко прижалась к нему и быстро зашептала в лицо, обдавая его губы горячим дыханием и своим неповторимым, таким родным, сводящим с ума ароматом:
— Тебя одного люблю, на всю жизнь! Нельзя, чтобы между нами стояло еще и это… Может быть, когда-нибудь ты захочешь все вернуть… Скажи одно слово, одно слово — и я уйду с тобой!
Он понял, что сейчас схватит ее, бросит себе на плечо, как волк забрасывает овцу на хребтину, и утащит из одного логова в другое, потому что теперь, выстрелив в Макара и, возможно, убив охранника, он был ничем не лучше ее мужа-бандита, правда, это обстоятельство его совершенно не трогало.
Остановил его детский приглушенный плач. В окне второго этажа стояла
— Прощай, Вера, — сказал он издали, — иди, позаботься о своем муже. Он в тебе сейчас нуждается.
Она долго стояла у ворот и смотрела на пустынную дорогу, потом повернулась и медленно пошла в дом. Вадим, удаляясь все дальше от Веры, вновь терзался обидой на нее, ревностью, а еще больше злостью на себя самого за то, что отказался от нее во второй раз.
ГЛАВА 20
В середине августа 1991 года Лариса с утра поехала в магазин «Детский Мир». Она ждала к себе в гости из Краснодара племянницу с ребенком и хотела загодя купить малышу подарки. С начала лета Березины жили в загородном доме. Дом Ларисе очень нравился, особенно большой участок с соснами, напоминавший ее родной лес. Поначалу дом выглядел, как скромная подмосковная дача, но Петр Ефимыч начал ремонт, который не прекращался вот уже несколько месяцев. К дому подвозился мрамор, гранит, дорогая керамическая плитка, во дворе стояла бетономешалка и небольшой подъемный кран. Пока ремонтировали одно крыло дома, семья жила в другом. Квартира на улице Горького пустовала — несмотря на неудобства, связанные с ремонтом, Березины предпочитали проводить летнее время за городом, а в будущем Петр Ефимыч рассчитывал жить в особняке постоянно, вдали от столичного шума и загрязненного воздуха.
— Петя, откуда столько денег? — удивлялась Лариса.
— Что за вопрос, Лара? — негодовал супруг. — Разве я не работал день и ночь как вол? Сейчас самое время начать жить по-человечески.
Теперь у Ларисы была своя машина с водителем, который по распоряжению Петра Ефимыча сопровождал жену повсюду. Несколько раз она пробовала протестовать, не видя никакого смысла в такой опеке, однако Березин, не вдаваясь в объяснения, попросил его приказы не обсуждать.
Лариса давно ничего не покупала для маленького ребенка и теперь с умилением копалась в детских вещичках, перебирала костюмчики, шапочки, нарядные туфельки, игрушки и с сожалением думала, что вряд ли Вадим женится в ближайшее время — в двадцать шесть лет молодые люди женятся только по большой любви, а у Вадима пока не было постоянной подруги. Хорошо, что он вернулся к нормальной жизни, стал снова интересоваться девушками, только надолго пока ни с одной не задерживался. Зато, когда женится, она потребует от него по крайней мере трех внуков, и тогда исполнится ее мечта о большой семье. Места в доме много, сама она еще достаточно молода, чтобы смотреть за дорогими крошками.
Она набрала с дюжину покупок, нагрузила ими своего спутника, и они вышли из главного входа на площадь Дзержинского. По площади двигалась толпа людей с криками.
«Долой ГКЧП!». То же воззвание было написано на плакатах. Лариса в тот день встала поздно, телевизор не включала и не слушала радио. Толпа направлялась в сторону Манежной площади, и Лариса с водителем Павлом пошли за ней следом к своей машине, которую припарковали довольно далеко от магазина. Позади нарастал гул, как-то сразу перешедший в оглушительный рев. Лариса от страха остановилась, уцепившись за руку провожатого. Мимо двигались танки. Они урчали, пыхтели, в открытых люках стояли танкисты. Бронированные машины казались Ларисе гигантскими, может, потому, что она никогда не видела танков вблизи. С другой стороны подъехали военные крытые грузовики. Из них высыпали солдаты в шлемах, со щитами и дубинками. В мгновение ока демонстранты были окружены. Танки развернулись и стали цепью, перекрывая подходы к.