Лошадь, которая потеряла очки
Шрифт:
– Я проиграла. Предложение звучит почти приятно. Люди… – продолжала она мечтательно, – некоторые из них по-настоящему понимают коровью душу. Не то чтобы у меня было что-то против вас, но всё же… Впрочем, спасибо за всё.
Черничка тоже подошла к Ёжику:
– Хорошая мысль! Одобряю безоговорочно. Хотя, как вы знаете, это совсем не в привычках коров. В благодарность прими туфли моей мамы – носи на здоровье. А тебе, Лошадь, дарю все книги. Чтобы не было так одиноко, когда мы уйдём. Читай себе. Я, конечно, понимаю, что вы будете ужасно скучать без нас.
– Но я же не
– …Потеряла очки, совершенно верно! – продолжала Черничка. – И я слегка удивлялась тому, что ты не приобрела новых очков. Особенно теперь, когда у тебя появились деньги. В деревне есть магазин. Уж наверное, там можно заказать не только пирог с капустой, но и очки! – И Черничка торжествующе улыбнулась, глядя на ошеломлённую Лошадь: ну какие же недотёпы эти лошади!
«Купить новые очки, – поразилась Лошадь, – как я сама об этом не подумала! Сперва у меня не было денег, а потом я и думать забыла об этом. Ведь теперь у меня и в самом деле есть сбережения!»
Благодарная Лошадь не могла надивиться на коров: до чего эти животные могут иногда казаться почти разумными!
«С сегодняшнего дня даю обещание не обижать коров – никогда худого слова не скажу, – клялась она себе, – если только они сами не будут злюками!»
19
Лошадь проснулась и подняла голову, удивлённая: было совершенно тихо. Она живо вскочила на ноги – в этой тишине было что-то странное. И вспомнила. Даже коров теперь не было.
Дети встретили их как долгожданных друзей. Маленький коровник возле их избушки был мигом приведён в порядок; и глаза коров засияли почти так же, как глаза детей. Девочка, оказывается, даже умела доить.
Ёжик с Лошадью полюбовались на них немного и потихоньку, не прощаясь, ушли: к такому безграничному счастью ничего не прибавишь.
«Теперь остался один Ёжик, – подумала Лошадь. – Но где же он, в самом деле?»
В доме было угнетающе пусто.
«Ну конечно! Ёжик тоже ушёл, – решила она, – и, наверное, не захотел ничего сказать, потому что боялся, что я обижусь. Вот оно как».
Лошадь начала искать письмо. Она была уверена, что в каком-нибудь знакомом уголке отыщется листок белой бумаги, где вначале написано: «Дорогая, любимая Лошадь…»
«Но если письмо найдётся, то как же я его прочту? – вспомнила она. – Сначала мне надо добыть очки! Скорее в магазин, а потом назад – искать письмо!»
Лошадь опрометью бросилась в сарай. На лыжемобиль – и вперёд!
Она завела мотор. Лыжемобиль с трудом двинулся и почти сразу остановился как вкопанный. Лошадь недоумевала. Она открыла капот и заглянула внутрь, но тут же и захлопнула. Без Вороны нечего и пытаться! Вдруг её взгляд упал на лыжи, и она всё поняла.
Снега-то ведь нет, значит пришло время колёс! Но теперь автомобиль и ни к чему – в магазин можно запросто сбегать. Очки ведь ничего не весят.
И Лошадь во весь опор помчалась в магазин.
Проскакав немножко, она остановилась отдышаться и заметила опять нечто новое: голый лиственный лес превратился
На краю канавы цвели жёлтые шарики; в просветах между мхом и кустарником невинно мигали глазки подснежников. А свежая трава! Лошадь понюхала и ухватила порядочный клок. Бывает ли что-нибудь лучше! И Лошадь хватанула ещё. И во рту у неё оказалась целая куча земли.
Лошадь долго отфыркивалась и хлебала воду прямо из канавы.
«У жадины жалкая жизнь, – вспомнила она скороговорку. – Побегу-ка я лучше прямиком в магазин. А трава за это время немножко подрастёт».
В магазине, кроме торговца, были только молчаливые товары. Похоже, что им было там очень одиноко. Торговец удивлённо воззрился на Лошадь:
– Того… Одни, стало быть, пожаловали? А сыры-то где?
– Да, одна, – отвечала Лошадь. – Изготовитель сыров поменялся – вас скоро известят. А у меня сейчас дело поважнее. Есть ли… – тут Лошадь громко сглотнула, – найдутся ли у вас на складе очки? Лошадиного размера. В крайнем случае обыкновенные тоже сойдут.
Торговец почесал затылок. И ещё раз подумал, что в жизни не встречал существа удивительнее Лошади. Дома у них был когда-то баран Йозеф, который носил шляпу и ел за столом со всеми, но он всё же не разговаривал, а только блеял. И Торговец, отдуваясь, принялся рыться в коробках.
Вскоре на столе выросла куча всяких вещей: карандаши, резинки, тесьма, иголки, два финских ножа и аптекарские весы. Но ничто из этого хлама не напоминало очки. Торговец снова почесал в затылке. И наконец вытащил откуда-то связку запылённых солнечных очков. Они, видимо, дожидались покупателей последние десять лет.
Лошадь торопливо напялила очки. Мир нисколечко не прояснился, а, напротив, окончательно потемнел. Какое разочарование! Что это за очки, раз они, наоборот, мешают видеть! Раздосадованная Лошадь швырнула солнечные очки на прилавок и впала в уныние.
«Мне ничего никогда не удаётся, – горевала она, – скоро останется один выход – колбасный завод!»
И Лошадь погрузилась в жалость к самой себе – глубокую и тёмную, как глаз лесного озера.
Торговец увидел, что Лошадь переживает, и ему стало жаль её. Он ещё разок поднапряг память. В вещах, оставшихся от его дедушки, был старый очечник, в котором вполне могли находиться очки. Торговец поднялся на чердак и мигом вернулся. В руках он вертел что-то весьма знакомое.
– Очки! – обрадовалась Лошадь. – Круглые. Лошадиного размера. Ой, хоть бы они мне подошли!
Лошадь осторожно надела их. Далёкий лес скрылся в тумане; мир съёжился до размеров комнаты. Но газета, которая проводила свои летние каникулы, валяясь на прилавке, теперь не была просто серым куском бумаги: буквы возвратились и замерли на своих местах. Лошадь снова могла читать!
Она и прочла всю газету – от корки до корки. «Жеребец Герцог – победитель соревнований».