Лошадь, которая потеряла очки
Шрифт:
«Как же нам теперь быть?» – подумала Лошадь и покосилась на Ворону. Та ничего не говорила, только усердно сморкалась и кашляла. Лошадь поняла, что от Вороны сейчас мало проку. Она взглянула на Ёжика, но тот сидел, уставившись в огонь. И Лошадь почувствовала себя немножко одиноко.
Она уселась на землю и задумалась: «Я оказалась здесь. И так много разного произошло с тех пор, как я ушла из дому. За всё время я не видела даже ни одной книжки, не говоря уж о том, чтобы что-нибудь прочесть…»
Лошадь вспомнила про свои очки и вздохнула. Тени костра беспокойно метались по стене.
Собака
«Чуткий у собак сон, – думала Лошадь, – хотя Собака вроде бы спит, она всё время настороже. Удивительно…» Лошадь для проверки подвигала ногой. Собака тут же приоткрыла глаза. Увидев, что никакой опасности нет, она опять их сомкнула. Снова послышалось ровное дыхание.
Лошади стало скучнее скучного. Она подошла к Вороне и предложила научить её играть в «крестики-нолики». Клетки начертили на песке. Но Ворона сразу выиграла, и Лошади расхотелось продолжать. Она нашла в кармане карты и стала учить Ворону игре в «казино», но та опять выиграла. Лошадь даже рассердилась. Она показывала Вороне все известные ей игры, а та выигрывала их одну за другой, не оставляя Лошади ни малейших шансов на победу. Лошадь поглядела на карты и с досады швырнула их в костёр.
– Зря я их таскала с собой. Только лишний вес, – сокрушалась она, стараясь не замечать, как горделиво – несмотря на насморк – выглядит Ворона.
– Когда же мы наконец пойдём? – спросил внезапно Ёжик грустным голосом. – Я хотел бы уже быть у цели.
– Где? – спросила Ворона и чихнула. – На Луне, что ли?
Лошадь фыркнула на неё, но призадумалась.
– Хмм… нам, пожалуй, пора. Мы, наверное, мешаем Собаке.
Собака открыла глаза и спокойно промолвила:
– Вы мне не мешаете. Оставайтесь. Дождь будет идти всю ночь. К тому же в темноте не видно, куда идти.
Ворона каркнула и кивнула – разумно сказано. Лошадь тоже была согласна. Лица Ёжика не было видно, но казалось, что он очень опечален.
«Что такое с Ёжиком? – недоумевала Лошадь. – Может быть, он тоскует по прошлому?»
Костёр догорал, и пещера погружалась в темноту, дыша, как большой зверь. Лошади стало чуточку страшновато. Она слышала, что Ёжик тоже не может уснуть: его иголки шуршали, когда он ворочался с боку на бок. Лошадь долго не засыпала, предаваясь своим думам – тихим, как ночь, покрывавшая всё вокруг.
6
Снаружи сияло чистое, ясное утро. Вместе с дождём исчезло вчерашнее плохое настроение, и Лошадь, насвистывая, поглядывала по сторонам. Ворона, против обыкновения, взлетала на головокружительную высоту и затем, паря, как воздушный змей, плавно опускалась обратно на лошадиную спину. Даже Ёжик робко улыбался.
Они обернулись помахать Собаке. Та понуро смотрела им вслед.
Лошадь пришла в замешательство. Неужели и Собака хочет отправиться с ними?
«Это уже становится похоже на турпоход, – подумала Лошадь. – Но с другой стороны – долгая, одинокая зима в пещере… нет, я бы не вынесла».
И Лошадь закричала:
– Эй, Собака! Где тут начинается тропинка? Ты не могла бы показать? Хочешь быть нашим проводником?
Ну и обрадовалась же Собака! Она стремглав пронеслась мимо них и рысью
Собака совсем не полюбовалась на эту красоту: всё здесь было ей знакомо – даже слишком. Она уже мчалась во весь дух вниз, в долину. И Лошадь, стряхнув оцепенение, затрусила следом.
Спускаться было легко. Лошадь незаметно для себя принялась напевать и в конце концов загудела, как баян. Деревья росли в вышину прямо на глазах. За низким кустарником показались сначала скрюченные карликовые ёлочки, а за ними – кривые тонкие берёзки. И наконец лес, настоящий лес, принял их под свою сень. Глубокая зелень елей, влажная земля, журчание ручейков и свежий воздух – от всего этого Лошадь просто чуть с ума не сошла.
«Жить на природе – вот что мне нужно, – вдруг поняла она. – Это не то что в кресле сидеть!»
Она вдохнула поглубже и жестоко закашлялась, на целых пять минут. Хорошенького понемножку!
– Пе-ре-стань! – кричал Ёжик, и его голосок дрожал и прерывался в такт лошадиному кашлю. Наконец кашель утих. Щёки у Лошади горели.
«Видно, поначалу следует поостеречься, – подумала она, – не то со мною может приключиться всякая всячина».
И Лошадь осторожненько зашагала за Собакой.
Они поклонились маленькому ручейку и напились студёной воды; Лошадь смахнула пот со лба, и тронулись в путь. Ёжик сверялся с картой, посылал Ворону в разведывательный полёт, царапал что-то на бумажке – хотя всего этого совсем не требовалось. Собака бежала впереди по тропе стремительно, как поезд, не глядя по сторонам. И чем ниже они спускались, тем выше казалось всё вокруг. За деревьями уже завиднелся покос, потом миновали поле: канавы, окружавшие его, заросли лозняком. Рядом притулился скособоченный сеновал.
«Мы приближаемся к населённым местам, – сообразила Лошадь, – наверное, до молокозавода уже совсем недалеко». Ожидание переполняло её.
Вдруг Собака предупреждающе тявкнула. Ворона взлетела разузнать, в чём дело, и моментально вернулась.
– Люди! – прохрипела она. – Скорее прячьтесь!
Лошадь ринулась в лес. Она решила прикинуться четырьмя сосенками с большим бурым камнем посредине. Собака куда-то подевалась. Голоса всё приближались. В последнее мгновение Лошадь набросила себе на голову клочок мха и другой – на Ёжикины иголки и теперь стояла неподвижно. Ворона уселась на ветку и только поглядывала по сторонам. Она хотела изобразить ворону – и была уверена, что способна сыграть эту роль без особых усилий.
Сквозь просвет в ветвях Лошадь увидела двоих детей – девочку и мальчугана; они о чём-то спорили, продолжая идти вверх по тропинке.
«Послушные с виду, – подумала Лошадь, – и совсем неопасные».
У девочки в руках была берестяная корзина, а у мальчика – ножик.
«По грибы идут! – догадалась Лошадь. – Избегайте поганок и белых мухоморов, – мысленно посоветовала она, – их нельзя есть!»
Когда голоса ребят стихли вдали, Лошадь выкарабкалась обратно на тропу. Ёжик сразу сердито запыхтел: