Лососи, бобры, каланы
Шрифт:
Филипп и его товарищи добрались до озера, которое было целью их похода. Неподвижно сидя за кустами, почти слившись с ними, они наблюдали одного из членов колонии бобров, уже давно занятого своим туалетом. Глядя на этого бобра, они не могли избавиться от мысли о том, что все читанное и слышанное ими о бобрах касалось в основном их убийства. Ибо „убийство“ — это единственное слово, которое соответствует истине.
Человек очень давно понял, какую выгоду можно извлечь из прекрасного и теплого меха бобров. В Европе истребление бобров началось со времен античной Греции. Оно продолжалось и во времена римлян, и в средние века, и в эпоху великих географических открытий. Все возрастающий спрос на шкуры бобров в Старом Свете, особенно из-за нужд шляпного производства, побудил трапперов устремиться по всем водным
В Европе бобровые шкуры, привезенные из Америки, превращались то в золотые луидоры, то в блестящие гинеи, что явилось не последней причиной англо-французской войны за обладание Канадой во второй половине XVIII века.
Мех бобра стал единицей денежного обмена по всей Северной Америке. В 1780 году дюжина шкур была платой за ружье. За шесть шкурок можно было купить красное одеяло знаменитой Компании Гудзонова залива (эти одеяла до недавнего времени снабжались этикетками, в которых фигурировали шкуры бобров: например, под „одеялом три с половиной для односпальной кровати“ подразумевалось одеяло шириной в 3 шкуры взрослого бобра да еще одного маленького!). Невозможно сосчитать, сколько состояний выстроено, так сказать, на костях бобров. Наиболее известным примером может послужить история Джона Якоба Астора, который в 1780 году вложил в торговлю бобровым мехом всего несколько гиней, а через полвека стал архимиллионером…
Все это, конечно, привело бы к исчезновению бобра как биологического вида с лица земли, если бы… если бы не мода. Именно этой легкости мышления, этой порхающей переменчивости, этому непостоянству вкусов обязан бобр тем, что выжил, ибо на роду ему было написано умереть. Около 1840 года невероятное пристрастие к шляпам из фетра охватило бывших приверженцев головных уборов из меха бобра: трапперы, лишенные рынка сбыта, вынуждены были устремиться на добычу других, более доходных видов животных.
Истина обязывает сказать, что бобр, хотя он и сильно уменьшился в числе, время от времени снова входил в моду, вплоть до наших дней. В настоящее время животное это охраняется во многих районах, и все же нередко оно становится жертвой браконьеров и крестьян, которые объявляют его „вредным“. На Великом Севере Канады индейцам разрешается ловить его западней, из расчета максимум две взрослые особи на колонию за год.
Предусмотрительный вегетарианец
Филиппу и его товарищам здорово повезло — покуда зима не сковала льдом бассейн бобров, они свободно наблюдали их и за работой, и за „столом“.
До тех самых пор, пока человек не появился здесь со своими ловушками, сетями и западнями, бобры, эти великие искусники, вели счастливую жизнь. Хотя бобры и медлительны, они без труда ускользали от своих естественных врагов, уплывая, а затем ныряя в самое сердце своих фортификационных сооружений. Плотины, каналы, норы, подземные ходы — все у них прекрасно организовано для безбедной жизни в интерьере, сделанном по личной мерке.
Одно из самых больших удовольствий этих грызунов, которому они посвящают целые часы дневного и, более того, ночного времени, — это еда.
Редкое зрелище — увидеть в кино или по телевизору бобра на свободе, за „столом“, сервированным растительной пищей. Он сидит на заду, подложив хвост под ягодицы
Бобры строго соблюдают вегетарианский режим питания. Их меню не так уж разнообразно, но эти животные полностью отвергают некоторые группы растений, особенно хвойные (ель, сосна, лиственница), и оказывают очень четкое предпочтение нескольким определенным родам деревьев с опадающей листвой. Очень тщательные исследования советских ученых, проведенные в заповеднике близ Воронежа на европейском бобре (Castor fiber), показали, что этот грызун поедает, случайно или регулярно, 148 из 565 видов растений этого района. Американский бобр примерно то же самое проделывает с растениями, свойственными Новому Свету. Его питание зависит от сезона года: травы и коренья летом, зимой — почти исключительно одни ветви. Он наслаждается многочисленными видами цветковых растений (крапива, щавель, таволга), корневищами водных растений, ризомами (подземными стеблями) ирисов, молодыми проростками водяных лилий, ветвями деревьев и кустарников (дуб, ольха, боярышник). Но коронное блюдо бобра, основа его питания — это ивы, и в еще большей степени — деревья рода Populus (тополя, осины) и Betula (береза). Из ветвей этих деревьев бобр извлекает только тонкий слой ткани роста, расположенный под корой: камбий, или производящий слой (строго говоря, речь идет о меристеме). Остальное почти несъедобно для него. Ему приходится заготавливать на зиму обильные запасы этого продукта, так как в конечном счете бобр употребляет в пишу лишь малую часть каждой ветки.
Бобры никогда не впадают в зимнюю спячку, подобно другим грызунам, например суркам или соне. У них не бывает состояния летаргии, даже при очень низких температурах, значительно снижающих их активность. Пищевые потребности у них остаются примерно на одном уровне в течение всего года. Так как бобры не покидают пределов своей хатки, расположенной в ледяном водоеме, они, без сомнения, погибли бы, не имея запаса провизии, прилегающего к жилью. Продолжительность морозного периода в районах обитания бобров велика, без значительных запасов веток они не выжили бы. Их „пищевая постель“ (по-английски feedbed) состоит из последовательно наложенных друг на друга слоев веток, от дна водоема до его поверхности: высота ее часто достигает 2–2,5 метра. Надо видеть, с каким постоянством, с какой неослабевающей энергией животные ходят в лес и возвращаются к своему продовольственному складу, зажав в зубах очередную ветку… Этой необходимости подчиняются все, вне зависимости от пола. Иногда, если район заготовки расположен в верховье реки, бобры сплавляют лес прямо до своего жилища. Но во всех случаях они методично укладывают ветки, вмуровывая их в ил на дне, для чего заостряют кончики веток. Все последующие прикрепляются к этим фиксированным веткам. Подобный „фундамент“ часто снабжен балластом из камней и ила.
Отмечались склады срезанных веток, которые достигали в объеме 25 квадратных метров, то есть это был купол с диаметром основания до 6 метров при высоте 2,5 метра.
Выбрать окружение
Неутомимые, бобры работают от захода солнца до зари — а ночь так длинна в это время года на Великом Севере. Конец осени, еще мягкий, несмотря на случайные порывы ледяного ветра, предвестника лютых холодов, является периодом максимальной активности бобров. Нужно не только накопить запас веток для зимы, но еще укрепить свои хатки и починить плотины — закончить их, если за дело взялись поздновато (или если бобров привезли сюда, на север, люди — ведь им нужно все начать от ноля).
Жилище бобров имеет форму более или менее уплощенного конуса. Его основание и стены сделаны из ветвей и грязи, к которым прибавлены другие материалы, распространенные в округе. Как правило, основное жилое пространство расположено выше самого высокого уровня подъема воды бассейна и снабжено подводным выходом, заглубленным более чем на 1 метр, чтобы он не оказался закупорен, когда озеро покроется льдом (но будущей весной мы станем свидетелями трагической архитектурной ошибки, допущенной одной из семей бобров).