Лотар-миротворец (сборник)
Шрифт:
Вообще-то, картина такого краха вызывала печаль. Но Лотар не спешил жалеть этого человека. Что бы ни произошло в его жизни в прошлом, сейчас он был активен и ему хватало силы, чтобы ломать любое сопротивление. Или почти любое. Лотар прочитал в его сознании какое-то опасение, тем более заметное, что оно выступало на фоне огромного, маниакального желания возвыситься хотя бы здесь, в этой спокойной провинциальной стране.
Возможно, этого человека следовало лечить, а не бороться с ним. Но это было, в сущности, не дело Лотара. Перед тем как уйти из исковерканного сознания незнакомца, Лотар попробовал
Сухмет толкнул его локтём.
— Ты ничего не видишь, господин мой?
— Вижу, и довольно много.
— Может быть, тебе не хватает энергии…
— Нет, оставь свои силы при себе, прошу тебя, — торопливо сказал Лотар.
— Сейчас не время считаться, — терпеливо произнёс старик.
Лотар с удивлением посмотрел на Сухмета. За этими словами отчётливо должно было последовать какое-то продолжение.
— Ты нашёл что-то важное?
— Посмотри, что в руках всадников.
Тот, кто был выжжен внутри, как гончарная печь, и которого звали Атольфом, действительно держал в руке что-то необычное. Иногда он взмахивал этим предметом, и тогда магический занавес переносился на новое место, следуя за движущимся отрядом.
— Это посох… — Сухмет сделал странный, охранный жест рукой.
— Это посох Гурама. — Пожалуй, да, это похоже на палку…
— Нет, господин мой, ты не понимаешь. Это посох Гурама!
Это было уже немного слишком, как говаривал сам Сухмет.
— Ну и что? Я должен пасть в пыль и вознести хвалу небесам за то, что они терпели меня, пока я не удостоился счастья лицезреть посох неизвестного мне Гурама?
И внезапно почти всегда скептичный Сухмет довольно решительно и даже серьёзно кивнул.
— Гурам — один из двенадцати учеников Харисмуса. И, пожалуй, самый таинственный из них. А в той магии, где работал Гурам, тайна была равна магической силе.
Если ты не знаешь Гурама, значит, он достиг почти божественной власти. — Сухмет торопливо закончил: — И самым мощным его инструментом манускрипты называют Посох Всесилия.
— Никогда не слышал от тебя таких слов.
— Подумать только, — Сухмет внезапно улыбнулся, как ребёнок, которому подарили его первый в жизни меч, — я вижу посох Гурама.
М-да, тут было над чем задуматься.
— А с какой магией работал Гурам?
— Влияния на причинно-следственную связь. То есть он умея плавно менять свойства событий. Причём не было области, где бы его приёмы не были эффективными. Больше всего Гурам хотел изменить природу человека и в последние века своей жизни добился такого прогресса, что…
— Ну, это мог и Гханаши. Я весь целиком — тому доказательство. — Помимо его желания, голос Лотара дрогнул. — Значит, посох Гурама — такой же магический инструмент, как трон Гханаши?
— Гханаши со своим троном — жалкий недоучка по сравнению с Гурамом, с великой и светлой силой этого ученика Харисмуса.
— Как бы там ни было, его посох теперь в руках у мелкого провинциального разбойника.
— Да. — Сухмет повернулся к Лотару и сказал с огромной убеждённостью: — Мы должны отбить его, должны
— Каким ещё последователям? Сухмет сокрушённо покачал головой.
— Ты забываешь, на заре своей жизни я был рабом Харисмуса, Учителя всех Учителей.
Лотар отвёл взгляд в сторону и промямлил:
— Но мы, кажется, решили, что дело завершено и можно возвращаться в Пастарину?
Разговора об этом у них ещё не было, но это подразумевалось само собой, без слов.
— Нет, господин, — спокойно, но очень веско произнёс Сухмет, — дело продолжается. И сейчас больше, чем когда-либо ранее, я убеждён, что только мы можем довести его до конца.
Глава 11
Весь день они шли по следу каравана. Повозки то тряслись по мёрзлой, то вязли в оттаявшей дороге; эти задержки очень помогали Лотару с Сухметом не отпускать их слишком далеко. Хотя Атольф, едва повозки спустились в долину, снял тот плотный магический занавес, которым пытался прикрыть отход с перевала, всё-таки довольно густое покрывало осталось на каждой из телег, на каждом всаднике, и Лотар не сомневался, что не очень внимательный горец не увидит каравана. И даже его следы на дороге под влиянием магии Атольфа очень сильно деформировались, превратившись в непонятные рубцы, в которых самый умелый следопыт не нашёл бы смысла.
Лотару всё время хотелось пить. Вода во фляге кончилась быстро, и он едва дотерпел до ручейков, которые стали попадаться им по дороге. Он пил лесную, пахнущую травой и землёй воду, но чувствовал, что огонь внутри него не гаснет, а разгорается всё сильнее.
Он понимал, что на самом-то деле это не настоящая жажда, а просто один из симптомов, обозначающих чрезмерное напряжение для его ещё не окрепшего от ран тела, но нужно было спешить.
Какое-то время спустя Сухмет, подождав его на одном из неожиданных поворотов, уходящих, казалось, прямо под куст боярышника, посмотрел на потное лицо Желтоголового и с отчётливой жалостью произнёс:
— Господин, может, я пойду вперёд? А потом ты присоединишься ко мне. Ведь нет никакой необходимости обоим преследовать караван так быстро.
— Нет, — прохрипел Лотар. — Я согласился на твоё дурацкое предложение и должен выполнить свою часть работы. Кроме того, совсем небезопасно пускать тебя одного за целой бандой головорезов.
Сухмет вскинул голову.
— Неужели ты думаешь, что после твоих уроков я не справлюсь с этими мародёрами?
— Если они пойдут по трое — справишься, а если навалятся все вместе — нет. Кроме того, посох Гурама даст им подавляющее преимущество.
Сухмет отвернулся и зашагал рядом с Лотаром.
— Посох Гурама даст им преимущество, даже если ты будешь рядом. Против него никто не выстоит и минуты.
— Значит, пойдём вместе. Хоть какой-то манёвр останется, если они нас заметят.
На самом деле, если бы Атольф их заметил, то давно бы уничтожил, подстроив засаду, в которую сейчас они, увлечённые преследованием, угодили бы как слепые совы, и никакого манёвра у них, конечно, не было. Просто Лотар рассчитывал, что с такой обузой, какой был сейчас он, Сухмет не сваляет дурака, не посмеет чересчур азартничать и останется незамеченным.