Лотар-миротворец (сборник)
Шрифт:
Сухмету было знакомо это состояние Желтоголового, и он не торопился понять, что из этого следует. А вот Рубос забыл, и пару раз довольно некстати приставал к Лотару, чтобы тот пояснил хотя бы ему, что они теперь собираются делать. Когда окончательно стало ясно, что ни он, и никто другой ответа на этот вопрос пока не узнает, хозяева — удивительное дело — даже немного успокоились. Словно они гордились тем, что долина Шонмора превращает чью угодно жизнь в спокойную и размеренную, — вот и охотники на демонов отсюда не срываются в немедленный поход.
Афис
— Я же говорил тебе, Желтоголовый: у нас тут нет ничего странного или необычного. — КамЛут, как и многие другие, уже усвоил привычку обращаться к Лотару по прозвищу. — У нас и не может быть ничего необычного, мы живём тихо и никого не трогаем.
— Но и нас не нужно трогать, — поддакнул ему толстенький Дро. — Иначе…
Что дальше нужно говорить, он не знал. Взглянув на него, Лотар убедился, что отец двух красавиц изрядно нагрузился и пребывает в самом радужном настроении.
— Ну, не уверен, что мы очень уж сильны, — вдруг усомнился Афис. — Ты вот, Дро, когда последний раз доспехи натягивал на своё брюхо?
Дро сосредоточенно похлопал себя по животу, попытался честно припомнить, когда доспехи попадались ему на глаза, но не сумел, и со вздохом ответил:
— Давно.
— Вот так-то, — словно он доказал что-то, подвёл итог содержательному разговору Афис.
Лотар хмыкнул. Лицо его стало настолько отрешённым, невыразительным и таким нездешним, что все, кто это видел, умолкли. Словно в тёплом, ярко освещённом зале на мгновение пахнуло ледяным ветром опасности. Кое-кто даже попытался закрыть лицо.
Лотар повернулся к Сухмету и, ни на кого не обращая внимания, спросил:
— Сухмет, может ли Жалын изменять свою внешность?
Восточник, зная, что с Лотаром происходит что-то очень важное, даже не притронулся к еде, только глотал слабое ячменное пиво. Он ответил мгновенно:
— Он способен мимикрировать под любого из нас. С точки зрения подражательной магии, способность маскироваться — лишь функция времени, а времени у него — хоть отбавляй.
Так, подумал Лотар. Значит, их враг может быть где угодно.
— А он способен усваивать психологию и даже пластику тех, под кого подстраивается?
— Любой психологический портрет для него — открытая книга, а что касается способности двигаться… Он настолько превосходит физическими кондициями любого из тех, за кого себя выдаёт, что ты не отличишь его и от молодого человека, если даже устроишь с ним кулачный поединок.
— Гром и молнии, о чём вы говорите? — спросил Афис. — А ты, старик, имеешь в виду кого-то конкретно? Тогда назови его имя, а не прячь свои обвинения под странными и непонятными словами.
— Мы не готовы никого обвинять, Афис, — ответил ему Рубос. — Может, до этого вообще не дойдёт.
— Тогда в чём дело? И что за этим последует?
Лотар чувствовал, что решение совсем рядом, настолько близко, что вот-вот появится… Или не появится вовсе, как бывает у каждого, кто пытается решить
Лотар сосредоточился. Вот сейчас, вот-вот… Нет, пока ещё нет. Рубос тем временем заговорил:
— А за этим, дорогой Афис, если я правильно понимаю, может последовать удивительнейшее событие… А может, ничего не последует.
Ничего. Да, это они уже знают, два дня они провели здесь, ничего не обнаружив.
И вдруг Лотар понял, что нужно делать. От облегчения он даже откинулся на спинку резного стула. Потом, конечно, сообразил, что его идея может и не сработать… Но предчувствие уже твердило ему: сработает!
Словно откуда-то издалека до него донёсся голос Дро КаФрама:
— Если носить доспехи — единственное, на что должен быть способен мужчина, то откуда берётся всё остальное — пиво и мясо, дети и урожай? Ну, пусть кто-нибудь мне ответит!
С другого конца зала донёсся мягкий, журчащий девичий голосок. Кажется, это была Бетия, чёрноволосая, чёрнобровая красавица с повадками дикой кошки.
— Когда обнаруживаешь, что мужчину интересует только урожай, а не то, что ему предшествует, остаётся возблагодарить Демиурга, что не все они таковы.
Смех разлетелся по залу, как плеск крыльев голубиной стаи.
Лотар потянулся к своей кружке, попробовал. В ней было очень крепкое пиво, пронизывающее и тяжёлое, как крик голодного хищника на рассвете, как запах трав, дурманящих рассудок. Лотар знаком подозвал слугу, но, когда тот подошёл, забыл, о чём собирался попросить.
— Сухмет, давай рассуждать последовательно. Если я ошибусь, поправь меня.
— Принеси моему господину воды, — сказал Сухмет слуге, потом повернулся к Желтоголовому: — Я готов слушать, господин.
Лотар собрался, как перед поединком с незнакомым противником, который мог оказаться искусней его в бою.
— Почему мы так легко определили первую линзу?
— Мы таскались по всему Переднему Востоку, — буркнул Рубос, — ничего себе легко!
— И тем не менее мы без труда вычислили эту точку. Как только Купсах нарисовал три линии, мы…
— Я нарисовал их под диктовку, сэр, — отозвался Купсах. Оказалось, он тоже слушал.
— Что думаешь об этом, Сухмет?
Восточник принял из рук подоспевшего слуги кружку, заглянул внутрь, потому что Лотар в таком состоянии мог, не глядя, проглотить и расплавленное олово, успокоившись, поставил воду на стол и ответил:
— У нас были следы мыслей незащищённых людей. А когда мы столкнулись с людьми защищёнными, вовремя подвернулась позолоченная статуя Боллоба.
— Правильно. Только это были ещё и заряженные люди — запрограммированные, одураченные, так или иначе находящиеся под пятой того, кто собрал, заставил оснастить и направил эти армии на Запад. Именно его след мы использовали в поисках линзы. И боюсь, я несколько переоценил себя. Линза эта была спрятана гораздо лучше, чем казалось вначале, просто мы воспользовались хорошим следом… То, что мы не можем найти вторую линзу, доказывает это.