Лотерея
Шрифт:
На вешалке, располагавшейся слева от двери, висел длинный брезентовый фартук. Виктор аккуратно надел его на себя, подвязал поясом.
"Сойдёт".
Виктор ещё раз придирчиво оглядел комнату. "Алисоманы хреновы" - подумал он про цветовую гамму отделки.
Впрочем, главным предметом в комнате был не столик и не графин. Главной была массивная плаха, установленная посреди комнаты. Пол вокруг плахи был густо усыпан наполнителем для кошачьего туалета.
"Не нашли опилок?
– подумал Виктор, - Или просто европейский выпендрёж?"
С
Теперь, правда, предстояло разрубить кое-что другое.
"Вот свечка вам на ночь, давайте зажжём..." - подумал Виктор, вспомнив стишок из Оруэлла, натягивая перчатки. Они оказались почти по локоть и держались на руках свободно.
Виктор взял в руки топор. Ручка была гладкая, сам топор показался немножко тяжеловатым. Снова шевельнулось сомнение: а смогу ли?
"Женщина справилась - и я смогу" - подумал Виктор.
Открыли вторую дверь и в комнату ввели того, кого надлежало казнить. Его вели два охранника, придерживая за связанные за спиной руки. Преступник слегка пошатывался.
Виктор просил бургомистра, дать казнимому какое-нибудь успокоительное. Чтоб не дёргался лишнего. Судя по всему, успокоительного не пожалели - было заметно, что смертник едва стоял на ногах. Фигурой он не выделялся: обвисшие плечи, тощая грудь, слегка выпирающий живот.
На голове смертника был надет чёрный холщовый мешок, полностью закрывающий голову и - главное - лицо. Виктор не хотел видеть его лица. Так же на казнимом были надеты серая майка и джинсы без ремня.
Охранники аккуратно опустили смертника на колени, положили его голову на плаху и отошли в сторону, к двери.
"С майкой они удачно придумали, - подумал Виктор.
– Шея полностью открыта".
На шее казнимого он внезапно увидел родимое пятно. Самое обычное, маленькое, круглое, из него росли, растопырившись в разные стороны, три чёрных волоска
Виктору на миг стало плохо. Отгоняя тошноту, Виктор несколько раз глубоко вдохнул-выдохнул.
"Главное - по пятнышку этому не ударить. Говорят, что если его повредить, то из его может развиться раковая опухоль. Тьфу, что за чушь в голову лезет".
Вспотев, Виктор перехватил топор поудобнее. Хотя, эту штуковину было бы более правильно называть тесаком. Здоровое толстое лезвие с небольшой ручкой.
Виктор примерил лезвие к шее казнимого. Вот тут, чуть в стороне от родинки с волосками.
"Чёрт, не смогу!"
Виктор поднял топор над головой.
"Соберись, тряпка! Это не человек, это всего лишь тренировочный манекен, спокойно! Ну, давай!"
Виктор закрыл глаза и со всей силы опустил топор вниз.
Он услышал стук железа по дереву
Не открывая глаз, Виктор отпустил ручку топора, отвернулся от плахи. Затем он сбросил с рук перчатки, и только потом открыл глаза. Шагая походкой пьяного, на негнущихся ногах, с дрожью в коленях, Виктор подошёл к столику с графином.
Водка была уже налита в рюмку. Виктор, не обращая внимания на эту дребедень, открыл графин, и начал пить прямо из горла. Пил водку, словно воду, часто-часто глотая, проливая на подбородок, шею.
Ополовинив графин, Виктор поставил его обратно на столик. Взял с блюдца огурец, целиком заткнул его в рот и разжевал. Огурец был невелик, но просолен на славу - у Виктора аж слёзы выступили.
За его спиной охранники уже убирали обезглавленное тело. Периферическим зрением Виктор заметил, как несут чёрный мешок, но всматриваться не стал. Он просто взял второй огурец, откусил от него половину, и, жуя, толкнул дверь и вышел из комнаты.
От увиденного за дверью, Виктор чуть не упал - просто от неожиданности: его встречали аплодисментами! В тесном зале стояли человек двадцать - и они аплодировали ему, как кинозвезде... нет, скорее как спортсмену, только что поставившему мировой рекорд. Виктор торопливо доел огурец.
Вперёд из толпы выступил бургомистр.
– Виктор, вы не могли бы снять фартук?
– сказал он.
Тут только Виктор заметил, что фартук всё ещё на нём. Он брезгливо развязал пояс и сбросил фартук на пол.
Бургомистр подошёл поближе и ловко повесил Виктору на шею небольшую медаль на бело-зелёной шёлковой ленте.
– От имени города Галленхолль властью мне данной вы награждаетесь медалью "За выдающиеся заслуги"!
– торжественно произнёс бургомистр, - Поздравляю, Виктор! Честно сказать, я опасался, что вы не сможете. Но вы оказались настоящим молодцом!
Виктор широко улыбнулся и сквозь улыбку сказал бургомистру по-русски:
– Пошёл ты на...й!
А затем добавил по-английски:
– Сеньк ю вери мач! Простте, господа, мне нужно отдхнуть...
Язык Виктора начал заплетаться. Водка начала действовать: пол-литра залпом - это вам не шутки. Это двумя огурцами не исправишь.
Тем временем в соседней комнате врач проверял у обезглавленного тела пульс, температуру тела и давление - таков был установленный порядок. И то и другое отсутствовало - равно как и голова; температура была комнатной - и врач подписал акт о смерти.
...
До самолёта оставалось ещё четыре часа. Виктор добрался до кровати, однако не вырубился, как ожидал. Через полтора часа он вызвал в номер шлюху, и её тоже напоил до полусвинского состояния. Голова Виктора кружилась, ноги разъезжались - но шлюху он всё-таки сподобился отыметь. Голова опьяневшей шлюхи моталась туда-сюда и Виктору вдруг показалось, что голова у неё сейчас отвалится, словно отрубленная.