Лотофаги

Вейнбаум Стенли

– Хэм, - прошептала она, - это существо использует слова, которыми пользуемся мы. А значение их узнает от нас.

– Значение узнает от вас, - подтвердило существо.

Хэма вдруг осенило.

– О Боже!
– воскликнул он.
– Значит, мы можем расширить его словарь.

– Вы говорить, я говорить, - предложило существо.

– Ну конечно! Понимаешь, Пат? Мы можем говорить, что угодно...
– Он задумался.
– Что бы ему... "Когда в теченье наших дел..."

– Умолкни, янки!
– оборвала его Пат.
– Мы на британской территории! "Быть

или не быть - вот в чем вопрос..."

Хэм улыбнулся и замолчал, а когда Пат умолкла, не зная, что говорить дальше, принял от нее эстафету: "Жили однажды три Медведя..." .

Так они говорили по очереди, и вдруг до Хэма дошло, что вся ситуация фантастически абсурдна - Пат рассказывает сказку о Красной Шапочке лишенному чувства юмора существу с ночной стороны Венеры! Он внезапно расхохотался, и девушка удивленно уставилась на него.

– Расскажи ему сказку о бродяге и дочке крестьянина! сказал он, задыхаясь от смеха.
– Посмотрим, улыбнется ли он хоть раз!

Пат подхватила его смех.

– Однако вопрос действительно серьезен, - сказала она наконец.
– Представь себе, Хэм! Разумная жизнь на темной стороне. А ты действительно разумен?
– обратилась она к созданию на льду.

– Я разумен, - заверило оно.
– Я разумно разумен.

– По крайней мере, ты превосходный лингвист, - сказала девушка.
– Хэм, ты когда-нибудь слышал, чтобы английский изучали за полчаса? Подумай об этом!
– Страх ее совсем прошел.

– Что ж, воспользуемся этим, - предложил Хэм.
– Как тебя зовут, дружище?

Ответа не было.

– Разумеется, - вставила Пат.
– Он не может сказать нам свое имя, пока мы не произнесем его по-английски, а мы не можем этого сделать, потому что... Ну, хорошо, в таком случае назовем его Оскар, этого хватит.

– Пусть будет так. Кто ты, Оскар?

– Я человек.

– Что? Разрази меня гром, если это правда!

– Такие слова ты сказал мне. Для меня я человек для тебя.

– Подожди-ка. "Для меня я..." Я понял. Пат. Он хочет сказать, что единственные слова, которые у нас есть для определения того, кем он себя считает, это "человек". Ну, хорошо, в таком случае как называется твой народ?

– Люди.

– Я имею в виду твою расу. К какой расе ты относишься?

– К расе людей.

– Уф!
– тяжело вздохнул Хэм.
– Попробуй ты, Пат.

– Оскар, - сказала девушка, - ты человек. Ты млекопитающее?

– Для меня человек млекопитающее для тебя.

– О Боже!
– Она попыталась еще раз.
– Оскар, как размножается твоя раса?

– У меня нет подходящих слов.

– Вы рождаетесь?

Странное лицо или же тело существа без лица слегка изменилось. Полупрозрачные веки, защищающие его многочисленные глаза, покрылись еще более толстыми заслонками; это выглядело так, словно существо задумчиво сморщило лоб.

– Не рождаемся, - заклекотало оно.

– Тогда, может... семена, споры, партеногенез? Или же деление?

– Споры, - пропищало таинственное создание, - и деление.

– Но ведь...
– Она умолкла, и в тишине они услышали

зловещий вой трехглазого где-то далеко слева. Люди повернулись, взглянули и в ужасе отступили. Там, куда едва доставал сноп света, один из хохочущих дьяволов подхватил и уносил что-то, несомненно, бывшее одним из пещерных созданий. Остальные же, еще более усиливая ужас положения, продолжали все так же сидеть перед своими ямами.

– Оскар!
– крикнула Пат.
– Одного из вас схватили!

Она умолкла на полуслове, прерванная громом револьвера, но выстрел оказался неудачным.

– О-о!
– простонала девушка.
– Это дьяволы! Они схватили одного!
– Существо, находившееся перед ней, молчало.
– Оскар!
– крикнула Пат.
– Неужели это тебе безразлично? Они убили одного из вас, ты понимаешь это?

– Да.

– Но... неужели это не имеет для тебя никакого значения?
– Пат испытывала что-то вроде человеческого сочувствия к этим существам.
– Тебя это вообще не касается?

– Да.

– Но что эти дьяволы делают с вами? Почему вы позволяете им убивать себя?

– Они едят нас, - спокойно сказал Оскар.

– О!
– От ужаса у Пат перехватило дыхание.
– Но... почему вы не...
– Она замолчала, потому что существо начало медленно и методически отползать к своей норе.

– Подожди!
– крикнула девушка.
– Они сюда не придут. Наши фонари...

– Холодно, - донесся до нее ответ.
– Я ухожу из-за холода.

Стало тихо.

Действительно стало холоднее, участились порывы морозного ветра. Оглядевшись вокруг, Пат заметила, что нее жители пещер забираются в свои норы. Девушка беспомощно посмотрела на Хэма.

– Это... это был сон?
– прошептала она.

– В таком случае мы спали вместе, Пат.
– Он взял ее за руку и повел обратно к ракете, иллюминаторы которой приглашающе светились в темноте.

Когда они оказались в теплом помещении и скинули неуклюжую верхнюю одежду, Пат поджала свои стройные ноги, закурила и принялась довольно рационально взвешивать происшедшее.

– Во всем этом есть что-то непонятное, Хэм. Ты заметил странности в разуме Оскара?

– Он дьявольски быстро соображает!

– Да, он весьма умен. Уровень его интеллекта равняется человеческому или даже...
– она заколебалась, - выше его. Однако это не человеческий разум. Он какой-то другой... чужой, странный. Я не могу выразить свои чувства, но заметил ли ты, что Оскар не задал ни одного вопроса? Ни одного!

– Погоди-ка... а ведь точно! Это странно!

– Это чертовски странно. Каждый разум человеческого типа, встречая иную мыслящую форму жизни, задал бы множество вопросов. Мы задавали их.
– Она задумчиво выпустила клуб дыма.
– Но это еще не все. Это равнодушие, когда трехглазый атаковал его соплеменника... разве это по-человечески или хотя бы по-земному? Я видела, как охотящийся паук схватил одну муху из роя, не беспокоя других, но может ли такое быть с разумными существами? Не может, даже в случае мозгов, развитых так слабо, как у оленей или воробьев. Убей одно животное, и остальные испугаются.